Подтянут, улыбчив, словоохотлив… Хоть сейчас, такое ощущение, выпускай его на татами или в разгар словесной перепалки на любое телевизионное ток-шоу — не будет равных. Наверное, таким и должен быть старший тренер мужской сборной России по дзюдо.
Не так давно Виталий Макаров был среди тех, кто наблюдал за проведением Кубка России среди мужчин и женщин в столице Хакасии. Своими впечатлениями от увиденного он и поделился с автором этих строк. А где парочка вопросов, там и желание расширить тему до мирового уровня. Как-никак перед тобой серебряный призёр Олимпийских игр 2004 года. Когда такой случай ещё представится!
— Виталий Валерьевич, как вам организация Кубка России? Всё ли вас устраивало? Может быть, есть какие-то пожелания на будущее.
— Я не ожидал, что будет столь высокий уровень организации соревнований… Думал, с транспортом возникнут какие-нибудь проблемы. Да мало ли что. А у вас… Разминочный зал для спортсменов есть. И татами более чем устраивает. И по транспорту никаких вопросов. А самое главное, видна работа федерации дзюдо Хакасии: налажены отношения с республиканскими, городскими властями. Это дорогого стоит. Если главы республики, города не будут обращать на дзюдо внимание — этот вид спорта перестанет развиваться. А здесь такое отношение… Не везде увидишь чиновников, третий день подряд следящих за событиями на татами. Они не просто пришли, дали интервью, кого-то наградили. Они смотрят борьбу. Это просто замечательно!
— Вы наверняка на других Кубках России подмечали какие-то нюансы, минусы, что ли, которые ожидали увидеть и в Хакасии…
— В первую очередь мы здесь хотим увидеть новые лица, дать возможность проявить себя тем, кто этого достоин. А проблемы… Проблемы возникают, как правило, с корректным судейством. Когда судьи несколько субъективны по отношению к приезжим спортсменам. В результате пьедестал почёта занимают не те, кто должен. Поэтому наша первоначальная задача — это предотвратить.
Что касается сегодняшнего судейства на Кубке России, мы практически не вмешивались в происходящее. Настолько всё чётко, слаженно. Единственное, что нам остаётся делать, вести так называемую статистику судей. Заносим их в рейтинг-лист, благодаря которому определяем лучшую десятку, двадцатку. Исходя из этого, приглашаем более квалифицированных судей на состязания самого высокого уровня.
— Прошла Олимпиада в Рио. Вы безусловно следили за всем происходящим на Играх. И не как зритель, а как человек, который стремится узнавать что-то новое.
— Это происходит постоянно. И не только на Олимпийских играх. Всё стремительно меняется. И все эти изменения происходят под эгидой Всемирной федерации дзюдо. Следишь за всем. Сколько камер? Ага, один рефери. А какое количество татами должно быть? Какие-то новые правила по отношению к тренерам, спортсменам… Правила меняются постоянно. Всегда появляются изменения на следующий олимпийский цикл.
После этой Олимпиады федерации дзюдо от каждой страны высказывали свои пожелания, предложения в письменном виде и отсылали по электронной почте — что хотелось бы вернуть или изменить. Все пожелания Всемирная федерация дзюдо рассматривает. Если есть предложения повторяющиеся, то приоритет безусловно отдаётся им.
С первыми изменениями правил для следующего олимпийского цикла нас ознакомят в январе 2017-го. Я говорю с первыми, потому что новые правила обкатываются и через какое-то время корректируются. Приведу пример: захваты за ноги. Они сейчас запрещены. В связи с чем встал острый вопрос: что такое партер? Если ты в стойке схватил за ногу, то это наказание — хансоку-маке. А если это партер, ты можешь защищаться с помощью захвата за ноги? Обратились к правилам. А там нет чёткой формулировки, что такое партер. Всегда понимали, что это три точки опоры одного из спортсменов. В связи с этим возникло много дискуссий. Поэтому очень надеюсь, что первые новшества дадут какой-то результат. И очень надеюсь, что положительный для дзюдо и для зрителей, потому что, убрав технику с ногами, дзюдо потеряло в зрелищности. А ведь это последний шанс для спортсмена что-нибудь исправить в схватке, которую он проигрывает.
— Вы, как спортсмен в прошлом и тренер сейчас, можете сравнить нынешнее поколение с тем, ещё советским, когда боролись не за деньги, а за идею? Многие говорят, что молодёжь не та пошла, несколько ленивая. Или всё-таки многое зависит от самого человека, от его наставника?
— Я по сыну могу судить, что поколение не очень спортивное. Потому что много нюансов, связанных с модой. В сегодняшнее время не обязательно вести спортивный образ жизни. Можно просто татуировку наколоть и быть крутым. Одно это уже круто! В то, советское, время татуировка означала, что ты сидел в местах не столь отдалённых. И это не было круто…
Но это проблема глобальная. По всему миру наблюдаем несколько пассивное отношение к спорту среди молодёжи. Много сегодня направлений, где можно, не напрягаясь, себя проявить. Что далеко ходить — существуют федерации киберспорта, киберигры. То есть компьютерные игры становятся видом спорта, где люди соревнуются, выигрывают большие деньги. Это ведь тоже подстёгивает ребёнка, который любит поиграть в различные «стрелялки». У него есть и мотивация, и в то же время отговорка для тех же родителей: «Мама, папа, это моя будущая профессия. Я вам деньги буду зарабатывать…» Поэтому в мировом масштабе такая вот пассивность спортивная имеет место быть. Тем не менее я надеюсь, что великие спортсмены будут появляться и появляться как раз из глубинки. На сегодня очень многие наши дзюдоисты родом из небольших городов…
— В этом я уже убедился. Специально интересовался у победителей Кубка России…
— Я сам в Тегульдете родился. Это Томская область. А дзюдо занимался в Туапсе. Это тоже очень маленький город. Портовый. Там у нас был бокс, дзюдо, водное поло — и всё.
— Но вы же могли и в самбо уйти.
— Мы в Туапсе боролись и по дзюдо, и по самбо. Заканчивался «сезон» дзюдо, мы немножко переделывали борьбу в партере с ногами, меняли кимоно на куртки и становились самбистами. Дзюдо в СССР вышло из самбо. У нас были самбисты, которые начинали бороться по правилам дзюдо. И показывали хороший результат. Как такового чистого дзюдо из Японии у нас нет. У нас было самбо, которое перешло в два направления. И уже моё поколение сразу начинало заниматься дзюдо. А поколение до меня начинало как самбисты.
На мой взгляд, в самбо намного проще показать результат. Многие дзюдоисты, кто закончил спортивную карьеру, переходят туда и там ещё на протяжении трёх-четырёх лет показывают результат на уровне чемпионата мира. Просто есть один нюанс: самбо — не олимпийский вид спорта, соответственно там и конкуренция на уровень ниже.
— Давайте поговорим об Олимпийских играх. В вашей жизни их могло быть три. На первую вас не взяли. На второй — не всё получилось. А вот третья принесла серебряную медаль.
— В 1996-м я был чемпионом России, а на Игры повезли Колесникова. Того, кто как раз проиграл мне в финале. В тот год Дмитрий Морозов был лидером в весе до 90 килограммов, но повезли тоже не его, а более опытного, уже возрастного спортсмена. Повезли тех, кто после Олимпиады сразу завязал со спортом. Это недальновидность тренерского штаба, я считаю. Потому что ты должен учитывать перспективу. Пусть ты представишь молодых спортсменов, но для них же это не последняя Олимпиада. И они на вторых в своей жизни Играх уже будут иметь столь важный опыт.
— На Олимпиаду в Рио-де-Жанейро взяли молодого ещё совсем Хасана Халмурзаева, и он ведь не подвёл — стал первым в весе до 81 килограмма. Вместо него мог оказаться уже опытный Иван Нифонтов, бронзовый призёр Лондона.
— Да таких примеров много. Хасан шёл к этой Олимпиаде не просто так… Мы на него рассчитывали. Конечно, фактор везения сыграл свою роль. Для нас Иван Нифонтов был номером один в весовой категории до 81 килограмма. Но, к сожалению, травма не позволила ему подойти в хорошей физической форме. Но для меня что Иван, что Хасан — просто уникумы. Оба в один сезон сумели победить на двух серьёзных соревнованиях. Если брать Ивана — это чемпионаты Европы и мира в 2009 году. А Хасан победил на чемпионате Европы и на Олимпийских играх. Очень мало спортсменов может за очень короткий период времени выиграть один старт и достойно показать себя на другом — более серьёзном.
— В 1996 году не было обидно, что такая несправедливость произошла по отношению к вам?
— А что я мог сделать? Спортсмен не должен жаловаться… Он должен показывать результат на татами, а не писать какие-то жалобные письма.
— В 2000 году вы попали на Олимпиаду, но уступили в 1/16 финала не самому сильному спортсмену…
— В 2000-м была просто очень плохая подготовка. Команда подобралась хорошая, но в очень плохом состоянии. И результат, который ребята показали, был вопреки всему.
— А в 2004-м? Там же сопутствовали травмы… Например, Дмитрий Носов каким-то чудом выиграл бронзовую медаль. И вы тоже…
— Да многие с травмами боролись и борются. Это нормальное состояние. Не надо возводить в какой-то героизм. Меня, помню, спрашивали: «А была ли у вас мысль сняться с соревнований?» Я ведь травму рёбер получил в третьей схватке. Да какая мысль! Ребята, спортсмен всю жизнь идёт к олимпийской медали. У меня было два шанса. Сначала я не попал на Игры, потом оказался не готов. И вот третий шанс. Да, получил травму, но это не оправдание. У тебя всё равно есть две ноги, две руки, голова. Конечно, полученная травма свою роль сыграла в финале, но я всё равно добился медали.
— Помните те схватки на Олимпийских играх?
— Конечно, помню. Да что про меня-то говорить. Я уже старое кимоно (улыбается). У нас есть ребята, тот же Хасан. На мой взгляд, он может стать двукратным олимпийским чемпионом, возраст позволяет, опыт уже есть. Вот про таких, как он, надо писать.
— Главное, чтобы травмы обошли его стороной.
— Травмы — это одно. История с допингами — вот что добавляется. Эта чисто политическая ситуация была создана для того, чтобы вывести спортсменов из психологического равновесия. Мы очень многое поменяли в подготовке. Много турниров, сборов ребята пропустили, потому что не хотелось рисковать. Их могли снять с соревнований по подозрению в употреблении допинга и реабилитировать лишь тогда, когда уже будет поздно. А Бразилия — это же другой континент, нужны адаптация, акклиматизация. Необходимо ведь всё просчитывать. Но ребята — молодцы, они бойцы.
— Следующая Олимпиада в Японии. А Япония, как известно, родина дзюдо. Что нам нужно сделать, чтобы превзойти хозяев Игр?
— Вот, смотрите, футбол был создан в Англии. И когда там проводятся соревнования, никто же не говорит: «Блин, это же английский футбол! И мы будем играть с самими англичанами!» Да, японцы — лидеры, и у них будет проводиться Олимпиада 2020 года. Но дзюдо стало международным видом спорта давным-давно. И если взять медальную статистику тех же Олимпийских игр, вы там найдёте ряд стран, где есть один-два сильных дзюдоиста. В Японии будет тяжелее потому, что предстоящие четыре года — это четыре года развития спорта. И «Citius, Altius, Fortius!» («Быстрее, выше, сильнее!») никто не отменял. И не верьте никому, что вот сейчас футбол, дзюдо или тяжёлая атлетика намного стали хуже, чем 20 лет назад. Нет, конкуренция растёт, уровень повышается, становится всё тяжелее побеждать. Потому что растёт количество спортсменов, растёт их уровень с каждым днём, с каждым годом… С каждой Олимпиадой. И люди, что представят свою страну на Играх, будут сильнее на четыре года. Поэтому и мы должны быть сильнее на четыре года. Преимущество будет у тех, кто сильнее.
— Но почему-то бывает так, что на олимпийских соревнованиях хозяева результат показывают, а вот после всё куда-то девается. Возникает вопрос: а почему?
— Поживём — увидим. Есть поговорка: «Родные стены помогают». А с другой стороны, это ещё и прессинг дополнительный. То есть дома ты не можешь проигрывать. Олимпиада — это психологический старт. Для меня чемпионат мира намного сложнее выиграть, чем Олимпиаду. Олимпиада — это меньше людей, но больший ажиотаж, понимаете? Здесь больше психологически спортсмен должен быть готов, нежели технически.
— Ваша победа на чемпионате мира в Мюнхене, я читал, многих просто восхитила. А что там такого было?
— Просто я показал всем, что японцы падают от подхвата. Может, они и лидеры в дзюдо, но так же падают от подхвата — от их коронной техники. Не от какого-нибудь бокового переворота или от бычка так называемого. А от подхвата падают. На иппон. С хорошей амплитудой. Поэтому всё нормально там было.
— Что вы говорите спортсмену, который вот-вот должен выйти на татами? Или в таких случаях лучше помолчать?
— Это вы уже полезли в тренерские дебри. Да, бывает, что надо просто молча постоять рядом. Многое зависит от спортсмена. А мы каждого знаем индивидуально. Кого-то надо взбодрить. Кого-то вообще не трогать. Они все прекрасно знают своих соперников. Мы работаем над конкретными проблемами и ставим перед собой какие-то задачи на тренировках. И какие-либо слова непосредственно перед стартом излишни. А если скажешь: «Ты должен сделать это!» Но если вы на тренировках над этим не работали, он будет на тебя смотреть как на дурака.
— А в случае с вами что нужно было делать?
— Со мной надо было просто рядом стоять. Потому что я всегда исходил из того, какой спортсмен перед тобой — левша, правша. Какие у него сильные стороны, какие мои слабые стороны по сравнению с ним. А следовательно, как его раскрыть и не раскрыться самому.
— По прошествии времени наверняка можете сказать, какое у вас было самое слабое место?
— Мой главный минус в том, что я хотел выиграть чисто.
— Рисковали?
— И, к сожалению, есть примеры, когда я проигрывал схватки, выигрывая их вчистую. Ваза-ари, два-три юко, куча наказаний оппоненту. Потянуть бы время, а я на последних секундах всё равно стремился бросить на иппон. Естественно, на фоне усталости где-то проваливаешься, тебя ловят, и в результате ты проигрываешь выигранную схватку. Опыт — сын ошибок трудных. Время это подлечило. Опыт стал брать верх, и как раз на Олимпиаде 2004 года, где получилось показать результат, я был готов не только физически и технически, но, в первую очередь, тактически. Там я выжал из ситуации всё, что только мог. Если бы не травмы, конечно, можно было бы рассуждать о золотой медали. Если бы да кабы…
— А с тем корейцем, что вы встречались в финале, до Олимпиады или после не сталкивались на татами?
— Нет, не встречался. Он был как-то чемпионом мира в Японии. А я тогда стал третьим. Судьба нас не свела. А на сборах, да, мы боролись. Но тренировочную схватку нельзя сравнивать с финалом Олимпиады. Разве только в качестве оправдания сказать, что я его тоже побеждал. Если так, то счёт по встречам 1:1 (смеётся).
— Хотел бы обойти эту тему стороной, но не в моих силах. Вы наверняка уже подучили итальянский язык.
— Нет, мы общаемся с Эцио на английском.
— С полунамёка всё понимаете. Эцио Гамба — генеральный менеджер нашей сборной. И именно с его именем связывают все российские успехи в дзюдо последнее время. Получается, что языковой барьер — вовсе не проблема.
— Сейчас он прекрасно понимает по-русски и говорит. Да, падежи, склонение — для них это тяжело. Но тем не менее… Вот если бы он сейчас во время разговора стоял рядом, то понял бы практически всё. Я бы ему ничего не переводил.
— Жалко, что он не приехал в Хакасию.
— Он уже восемь лет с нами работает. Он даже наши шутки понимает.
— Я во многих интервью про него читал. И всё-таки хотелось бы от вас услышать, в чём же его такая особенность, что с приходом в сборную России наконец-то появились результаты?
— Он — гений. Главная его особенность в том, что он ещё и величайший психолог. Хорошо чувствует спортсменов. Знает, как их мотивировать. Где надавить, а где, наоборот, ослабить. Изменить план подготовки. Настроить на нужный лад. Решить, кто должен выступать. А это непростой выбор, когда перед тобой два великих спортсмена. А надо решить, кто должен представлять страну — Нифонтов или Хамурзаев. И в конце концов решить в пользу Хамурзаева. Хотя для него на тот момент Ваня являлся номером один. Это первое.
Второе — планирование макроцикла, где год за годом ребята должны прибавлять и показывать результат. Без этого не попасть на Олимпиаду. Ты должен прогрессировать все четыре года. И это самое сложное — уже на серьёзном уровне заставлять человека прибавлять в мастерстве. Вот какую он должен иметь для этого мотивацию?! А ведь и планы требуется изменять с такой скоростью и периодичностью, чтобы спортсмен не уставал морально. Вот морально ребята устают очень сильно. Вы не можете себе представить, какие они выдерживают нагрузки. Сколько перелётов, переездов!.. И каково это — настроить себя, чтобы продолжать тренироваться ещё четыре года… В этом плане Эцио — гений, который может помочь людям забыть о том, что было, и направить на то, что они должны сделать ещё.
— Говорят, что у итальянцев и русских менталитет схожий.
— Он очень любит юмор. Как и мы. Для него стало откровением, что русские тоже юмористы. Когда он видел нас на расстоянии, всё время спрашивал: «А почему вы не улыбаетесь? Всё время такие серьёзные…» Я говорю: «У нас менталитет такой. Если ты будешь на улице улыбаться человеку, которого не знаешь, то он подумает, что ты над ним смеёшься. И сразу может возникнуть конфликтная ситуация…» Мы тоже всё обыгрываем шутками и тем не менее… Он, скажем так, уже наполовину наш.
— Гражданство российское уже получил…
— Гражданство — это печать в паспорте. А тут менталитет… Он знает русский менталитет. И адаптировался под него, адаптируется под Россию — под снег, под холод…
— Спасибо за интервью, было очень интересно.
* * *
Справка
Виталий Валерьевич Макаров. Победитель первенства мира среди юниоров (1994), серебряный призёр первенства Европы среди юниоров (1994). Бронзовый призёр Кубка Европы (1997). Серебряный (2000) и бронзовый (1999) призёр чемпионатов Европы. Чемпион мира (2001), серебряный (1999) и бронзовый (2003) призёр чемпионатов мира. Участник Олимпийских игр (2000). В 2004 году на Олимпиаде в Афинах стал серебряным призёром. Двукратный победитель клубного Кубка Европы (2001, 2002) в составе команды «Явара-Нева» (Санкт-Петербург). Победитель командного турнира «Кубок тысячелетия» (2001) в составе сборной России. Победитель и призёр многих международных турниров категории «А». Чемпион России 1995, 1997, 1998, 2000, 2003 годов. Спортивную карьеру завершил в 2005-м
