Особо внимательные зрители крупных турниров IJF в этом году могли не раз увидеть в тренерском кресле сборной Словении известного дзюдоиста Рока Дракшича — 31-летнего чемпиона Европы и победителя Гран При в Будапеште, Баку, Амстердаме и Тунисе. Однако Рок тут дал интересное интервью словенскому порталу Siol, в котором рассказал, что еще не завершил свою карьеру спортсмена и планирует сам вернуться на татами!
Итак, в ноябре прошлого года ты стал тренером клуба дзюдо «Бежиград», с тех пор не участвовал в соревнованиях. Какой твой статус сейчас?
Я и тренер, и спортсмен одновременно. В последний раз я сам боролся в октябре, потом перенес операцию на мениск, это немного выбило меня из колеи, но это не значит, что я завязал. Скоро я перейду из клуба «Санкаку» в «Бежиград» и, когда все будет улажено, продолжу бороться на официальных стартах. Я думаю, что это все произойдет где-то в июле, а бороться я смогу примерно в сентябре.
То, что я сейчас тренирую, но не закончил карьеру — мое преимущество. Я еще не забыл этот соревновательный дух, мне легче настроить моих ребят, и это сказывается на результатах клуба.
Турецкий «Стамбул» заплатил больше 15 тысяч евро компенсации клубу «Санкаку» за переход Михаэля Жганка. Твой переход тоже затягивается из-за финансов?
Да, думаю, это нормально — когда переходит дзюдоист, который многого добился, никто не будет его отпускать просто так, клуб хочет получить что-то за своего воспитанника, мне кажется это весьма логичным.
Как ты сам относишься к переходу в «Бежиград»? Это же главный соперник твоего прошлого клуба.
Мне не хотелось оставаться в своем клубе. Я видел продолжение своей карьеры где-то в другом месте, а не там, где мне максимально комфортно. Только так я мог понять, стою ли я чего-нибудь. В «Бежиграде» мне развязали руки — я могу делать так, как считаю нужным. Я думаю, сейчас мы встали на правильный путь развития, и результаты уже заметны.
Я пришел сюда не для того, чтобы мои ученики достигли того же, чего и я. Я хочу, чтобы они достигли большего. Они знают это и знают, чего я хочу от каждого из них.
Как прошел твой первый день в качестве тренера? Говорил какую-нибудь речь?
Да. Рассказал о системе, которую я хочу выстроить. Дзюдо — строгий и жестокий вид спорта, здесь нет особо места для какой-то демократии. В дзюдо я авторитарен — что сказал тренер, то и надо делать.
Конечно, необходимо при этом прислушиваться к твоим подопечным и учитывать все, что они думают, но эти беседы должны быть до тренировки или после. Сама же тренировка — это не время для бесед или каких-то размышлений, что надо делать, а что не надо.
Меня сюда пригласили не чтобы я со всеми подружился, а для того, чтобы мы все вместе дали результат. Надо знать границы, но, конечно, я стараюсь относиться ко всем по-человечески.
Еще важно, что нет никаких чемпионов. Когда кто-то что-то выигрывает и расслабляется, можно сказать хорошим результатам «до свидания». Я сам как раз пример этого. Я выигрывал что-то на международном уровне, расслаблялся, а потом проигрывал на чемпионате страны. Надо понимать, что спорт — такая штука… все не могут стать чемпионами мира, становится кто-то один. Это надо осознавать. Хотя я от звания чемпиона мира, конечно, не отказался бы.
Почему же у тебя его еще нет?
Тут моя вина. Хотел слишком много, хоть это и может звучать странно, но это помешало мне. Я не умел правильно планировать в свои лучшие годы — не давал нужного времени для отдыха, и это сказалось — в итоге я подходил к главным турнирам часто не в лучшей форме.
Самокритично.
Да, я всегда ждал от себя многого. У спортсменов высокого уровня часто высокое эго, и оно потом мешает, не дает понять, что ты больше не спортсмен, не лидер сборной. Мне было трудно это принять, сейчас я уже спокойно отношусь к тому, что я не на передовой. Теперь на передовой другие ребята, и они должны быть в центре внимания.
Когда же ты смирился с тем, что ты больше не лидер в сборной?
Я все еще в процессе.
Часто спортсмены начинают работать с детьми, молодежью, а уже потом со взрослыми. Как получилось у тебя?
Да, я бы тоже хотел на самом деле чуть более постепенно стать тренером. Понятно, что лучше начинать с более молодых дзюдоистов, это многому учит, и я уже работал с ними еще в Целье. С другой стороны, я видел много разных систем тренировок именно для взрослых, когда я был уже взрослым спортсменом, я работал с многими крутыми тренерами, и мне тогда уже было интересно учиться у них, чтобы стать тренером самому.
Наверное, много почерпнул у Марьяна Фабьяна?
Да, разумеется. Но далеко не все — я просто взял часть от него и переделал под себя, усовершенствовал это под свою систему. В Словении есть нехватка хороших тренеров, поэтому у меня появилась возможность тренировать, и я счастлив, потому что если бы ее не было, мне пришлось бы заниматься семейным бизнесом — у нас семья занимается обработкой алюминия, не совсем то, о чем я мечтаю.
Принял бы приглашение от других стран?
Как спортсмен — точно нет, даже не думал бы.
Какие последствия спорт оставил для твоего тела?
Ой, сейчас еще рано жаловаться, заходите через пять лет, может, там уже начнет все болеть (смеется).
Скучаешь по адреналину соревнований?
Да, с нетерпением жду осени, чтобы снова «зарубиться». У меня все еще есть желание доказывать всем. Пока буду находить этот адреналин в тренерской работе.
Получается, ты сейчас на двух стульях сразу. На каком менее комфортно?
Ну, тренерская работа мне уже более интересна, она дает мне больше испытаний, больше пространства для самореализации, в Бежиграде я работаю с ребятами высокого уровня — они известны в мировом дзюдо — Адриан Гомбоч, Кая Кайзер, Андреа Лешки, Мартин Хояк — вот лишь несколько имен.
Про твоего тренера — Марьяна Фабьяна — рассказывали, что он очень строг и у него были необычные правила. Например, он запрещал брать на соревнования с собой телефоны. Разделяешь его позицию?
Я не собираюсь их прямо запрещать, но ограничивать, да. Во время соревнований не стоит ни на что отвлекаться. Если спортсмен в час ночи перед турниром сидит в телефоне, это ненормально, как и во время турнира. Это мешает концентрации.
