Чемпион Европы по дзюдо 2018 года 21-летний Михаил Игольников в интервью специальному корреспонденту РИА Новости рассказал о схожести дзюдо и шахмат, любви к родному Туапсе, причине передвижения на УАЗе и спокойном отношении к отбору на Олимпийские игры 2020 года в Токио.
— Михаил, меня удивило ваше сравнение дзюдо с шахматной партией. Вы увлекаетесь шахматами?
— Не совсем так. Мне шахматы нравятся, но мне больше нравится смысл игры — то, что мы можем использовать много разных комбинаций, много разных ходов. Этим шахматы и похожи на дзюдо — мы можем использовать много разных захватов, стоек и бросков. И из этого и складывается много различных комбинаций. В дзюдо, как и в шахматах, мы просчитываем идеи соперника, при этом понимая, что и соперник видит, что мы понимаем его идеи. И отталкиваясь от этого, мы просчитываем трех-четырехходовку так же, как и в шахматах.
— Но если в шахматах есть много времени, чтобы все обдумать, то в дзюдо ведь счет идет на секунды?
— Это для обывателя он идет на секунды. Для спортсмена, который долгое время занимается дзюдо и борется на высоком уровне, все движения, все элементы выполняются молниеносно.
— На автоматизме?
— Да, но этому предшествует долгая подготовка — это продуманный автоматизм. Я обдумываю каждое решение, каждый ход, каждое движение. Просто так ничего не происходит.
— Вы сказали, что используете только пять-семь процентов от возможных комбинаций. Почему — все настолько отточено или пока такого количества хватает для побед?
— Нет, совсем по-другому. Просто в дзюдо очень большой набор технических действий. К примеру, с подхвата я могу проводить пять-шесть движений в разные стороны — вперед, назад, вправо, влево, на юго-запад, юго-восток и тому подобное. А есть еще и другие броски — через спину, с таким же количеством направлений. Есть и бросок через спину с колен — добавьте еще столько же вариантов. Есть бросок назад через зацеп тоже примерно в стольких же направлениях.
И каждый бросок можно выполнить в абсолютно разных направлениях, с абсолютно разной стойки и против правши, и против левши. Просто в дзюдо очень большой диапазон технических действий. А раньше, когда можно было брать и захват ноги, он был еще шире. Если, например, в вольной или классической борьбе количество приемов можно подсчитать, около 150-200, то в дзюдо может возникнуть больше тысячи вариантов. Помимо стороны мы еще можем менять и захват — можем брать за два рукава, за рукав-отворот, поменять сторону — два отворота, два рукава.
И за счет этого меняется и сам бросок, и сама техника, и ожидания соперника. Если я возьму за два рукава, то соперник будет понимать, что я могу сделать бросок только вперед. Но при этом я могу использовать и бросок назад. Поэтому мои пять-семь процентов — это всего лишь маленькая частичка общего технического арсенала дзюдо.
— Но ведь и ваш соперник просчитывает все варианты — бывали ситуации, когда соперник вас переигрывал?
— В полуфинале чемпионата Европы я боролся с грузином, представляющим Испанию — Николосом Шеразадишвили. Мы с ним встречаемся уже в четвертый или в пятый раз, а наша первая схватка завершилась моим поражением. Я сделал вазари, два юко, и он получил три шидо (замечания). То есть я имел, образно говоря, фулхаус или джекпот, но за 15 секунд до конца схватки пропустил иппон. После этого мы не раз встречались, и я у него выигрывал.
В финале ЧЕ решил тренера не нервировать
— Насколько хорошо вам был знаком финалист чемпионата Европы — серб Неманья Майдов?
— Он мой ровесник, и мы с ним встречались много раз. И в юношеском дзюдо, и в юниорском. Я неплохо знал его технику, но немного поаккуратничал. Ничего в этом плохого нет, что я провел схватку аккуратно, хотя можно было обострять.
Да, чтобы и мне было спокойнее, и моему тренеру, и нашим болельщикам. Спокойно повел по замечаниям, а потом поймал удачный момент и применил свою заготовку. Провел прием, который он не ждал, получил оценку вазари и спокойно на дистанции контролировал ход схватки.
— Говоря шахматной терминологией, если четырехлетний олимпийский цикл — это целая партия, то сейчас, за два года до Олимпиады в Токио, вы только вышли из дебюта или уже находитесь в середине поединка?
— В данный момент надо выбирать уже другую игру, шахматы здесь не подходят (смеется). Наверное, я объясню вам ситуацию словами одного тренера, который преподнес мне одну вещь. Представьте, что мы спортсмены — это лошадки, а тренеры — жокеи. И каждому жокею интересно проверить каждую лошадь. И важно подвести каждую лошадь, и неизвестно, какая из них выстрелит именно сегодня. Она может выглядеть лучше завтра, послезавтра или вчера, но надо осознать и подвести, чтобы понять, какая лошадь будет лучшей именно в 2020 году, на Олимпийских играх. Это тоже непростая задача.
— Кто сейчас является вашим основным конкурентом за место в олимпийской команде?
— Мне не нравится, честно говоря, слово конкурент. Я считаю так: если ты выигрываешь все турниры, которые тебе дают тренеры, то ни у одного человека не возникнут сомнения в тебе. А если ты где-то выиграл, где-то проиграл, где-то жеребьевка не так сложилась, где-то ты не очень хорошо подвел себя к турниру — тогда уже тренеры начинают задумываться.
Я думаю, что надо больше работать над собой. Чтобы выигрывать каждые соревнования, и если возникнут какие-то вопросы, ты смог бы предоставить свой стопроцентный результат выступлений и обосновать, что достоин выступать на Олимпийских играх. А если ты где-то выиграл, где-то проиграл или у твоего оппонента результат как минимум такой же, как у тебя, то это уже качели. А качели зависят не от меня.
— Многие специалисты уже предвкушают ваше появление на сентябрьском чемпионате мира в Баку. А вы как-то задумываетесь о том, что, возможно, вам доверят место в команде?
— Мне, если честно, не принципиально, как называются соревнования.
— Но, извините, чемпионат мира — это чемпионат мира.
— Понимаете: и на чемпионате мира, и на Гран-при ты встречаешься, по сути, с одними и теми же людьми. Просто очень важно справиться с волнением, а люди-то одни и те же. И когда ты настраиваешься на конкретного человека, а не на высокий статус соревнования, то это проходит намного легче. Чем сложны Олимпийские игры? Тем, что там очень сложно справиться с волнением и атмосферой.
Не волнуется только сумасшедший
— Вам знакомо предстартовое волнение, или вы спокойно подходите к турнирам?
— Не волнуется только сумасшедший. Но я должен управлять своим волнением, а не волнение мной. В любом случае организм человека, особенно в единоборствах, находится в имитации своеобразной драки, своеобразной войны. Научно доказано, что в таких ситуациях организм испытывает такое же состояние, как при военных действиях. Что это заложено генетически — когда ты выходишь с соперником один на один.
И в первый раз это состояние очень непривычно. А я к нему уже привык. Я этого состояния жду. Если оно пришло, то все в порядке, значит, твой организм уже настроен на борьбу. И если ты пришел к такому положению дел, то на следующий день (после завершения турнира) или два-три дня подряд ты находишься в состоянии опустошения. Бывает по-разному. Так, что ты выиграл серьезный турнир, а внутри тебя — пусто. И требуется три дня, как я говорю, на «разграбление города».
— Каково выходить на старт соревнований, когда все ставят только на тебя?
— Я на это не обращаю внимания, я выхожу все время как в первый раз. И для меня не очень принципиальна турнирная сетка — если ты хочешь стать чемпионом, ты должен выиграть у каждого соперника. Ты же выходишь бороться, ты же во время войны не говоришь, что у нас войска не готовы, давайте войну перенесем. Если хочешь быть сильным, ты должен быть сильным.
— Михаил, очень сильны родоначальники дзюдо японцы, которые будут очень опасны у себя дома. Как у вас с ними складываются взаимоотношения? И насколько их стиль удобен или неудобен для вас?
— Мне нравится, когда у моих соперников все стандартно. Потому что когда мы начинаем действовать нетривиально, у них сразу начинается суета от непонятных действий. Ведь человек привык работать по схеме и когда сталкивается с импровизацией, то схема ломается. Мне очень нравится бороться с японцами. Я много раз с ними встречался, и мне нравится их брать нестандартными решениями. И за счет этого и получается у этих соперников выигрывать. Но бывает и наоборот — есть нестандартные ребята, которых нужно побеждать за счет стандартных решений.
— Какие качества есть у японцев, за счет которых они нас превосходят?
— Знаете, так сказать нельзя. Если ту методику тренировок, которая есть в Японии, перенести на Россию, результата не будет. И аналогично — наоборот. Возьмем, как тренируются грузины — кавказская школа в мире считается очень серьезной. Но если преподнести ее в Японии, то она не пойдет.
Мое мнение: географически и ментально, где находятся люди, так они и тренируются. Ведь помимо физических данных, очень многое зависит от ментальности и от того, как они относятся к этому делу. У японцев это путь жизни. А у нас это путь не воина, но бойца, который страждет победы. У нас в России после спорта люди уходят или в тренерство, или в бизнес, или в другую сферу. А в Японии этого нет — если человек был в дзюдо, то он и остается в дзюдо дальше.
— Вы говорите, что если будете выигрывать все турниры, которые вам будут давать, то не будет сомнений, что выступите на Олимпиаде. А если вдруг при равных условиях предпочтение будет отдано другому нашему спортсмену, насколько это станет сильным ударом?
— Оставим это без комментариев.
Выбора, кроме дзюдо, не было
— Почему в детстве вы выбрали именно дзюдо?
— У нас в Туапсе два моих старших брата тоже начали заниматься дзюдо. Когда наш отец Сергей Маратович спросил своего близкого знакомого: «Куда надо детей отдавать?», тот ответил: «Вам нужен тренер или вид спорта?». Отец сказал: «Нет, нам нужен тренер». И ему порекомендовали очень хорошего тренера по дзюдо. Это Джаник (Джанболет) Нагучев, у которого занимались мои братья Марат и Сергей. А школу туапсинского дзюдо создал Александр Абрамович Ашкенази, который в 1990 году уехал в Израиль. У него есть известные ученики, олимпийские призеры.
У меня, наверное, не было выбора, кроме дзюдо — свои первые шаги я сделал на татами. Я даже не понимал тогда, хочу я этого или нет. А когда начал уже стабильно одевать кимоно, лет в восемь-девять-десять, я уже не задумывался, почему я хожу в зал. Для меня все уже было в порядке вещей.
— А когда к вам пришло понимание того, что именно в этом виде спорта вы можете чего-то добиться?
— Я не собирался заниматься профессионально спортом, как и мой брат — у отца были другие взгляды на жизнь.
— Кем он вас видел, кстати?
— Скажем так, ответственным работником ответственного аппарата (с улыбкой).
— Правящей партии…
— Да, что-то в таком роде. Но когда в 2009 году я впервые выехал на сборы в составе сборной России по юношам, это было очень круто. И меня тогда поставили на поездку в Японии, когда мне было 12-13 лет. А когда мы вернулись, на первенстве России я был самым младшим в своей весовой категории, но занял третье место.
Тогда, в 2009 году, я закрепился в сборной России. И по сей день я не пропустил ни одного года — выступал на всех турнирах по юношам, не пропустив ни одного первенства Европы, потом также выступал по юниорам, потом в соревнованиях спортсменов до 23 лет. И в сборной России, как я недавно подсчитал, я выиграл первенство Европы до 18 лет, до 21 года, до 23 лет и недавно. Получается, что в совокупности я победил на шести первенствах и чемпионатах Европы. Это три турнира по юношам, один по юниорам, один среди спортсменов в возрасте до 23 лет и один среди взрослых.
— Для многих перспективных спортсменов достаточно сложно и болезненно проходит переход из юниорского дзюдо во взрослое. Для вас это не составило проблем, или какие-то сложности все же были?
— Я закончил бороться по юниорам в сентябре, и где-то в конце октября — начале ноября 2016 года я думал, как и что делать. И главный тренер мужской сборной России Хасанби Таов тогда позвонил мне и сказал: «Поедешь с нами на сборы в Монголию?». Я ответил: «Если возьмете, конечно». И так я выехал впервые со взрослой командой на сборы в Монголию, а потом уже начал выступать и на турнирах Гран-при, и Гран-Шлем, и на чемпионате Европы.
— Можно сказать, что круг замкнулся.
— Да, в прошлом году я выступал на чемпионате Европы в командных соревнованиях, а в этом году тренерский штаб команды решил, что я буду бороться и в личном первенстве Европы.
Пока прапорщик, но мечтаю стать полковником
— В подростковом возрасте, если не ошибаюсь, вы пришли в ЦСКА. Почему вы выбрали именно этот клуб?
— Да, лет в 15-16. У нас проходил Кубок министерства обороны, и один из тренеров команды, Игорь Анатольевич Паршин, подошел ко мне и сказал: «Будешь в ЦСКА?». Я и ответил: «Если возьмете, то буду». Тем более, в моем возрасте особенно команду-то не набирают. И я сначала был на гражданской службе, а потом, когда мне исполнилось 19 лет, подписал контракт, пошел и отслужил срочную службу в спортивной роте. Присягу мы принимали в Олимпийском парке в Сочи, все было очень торжественно.
— И какое у вас сейчас звание?
— Прапорщик, жду, когда меня повысят в звании. Когда у меня будет высшее образование, надеюсь, что мне присвоят офицерское звание.
— После победы на чемпионате Европы звание вам не повысят?
— Без образования не могут.
— А где вы учитесь?
— В Краснодаре, на первом курсе в Кубанском государственном университете физической культуры и спорта. А раньше я закончил среднее специальное училище Олимпийского резерва, которое находится в Московской области, в городе Щелково.
— Став офицером, наверняка вы не остановитесь на звании лейтенанта?
— Конечно. Мой отец ушел на пенсию в звании полковника запаса, поэтому я думаю, что должен как минимум догнать его.
Предпочитаю проходимые автомобили
— Михаил, чем вы увлекаетесь в свободное от сборов время?
— Когда дома утром просыпаешься, сразу начинаешь думать — чего тебе самому сейчас хочется в жизни? Захотел — это сделал, не захотел — не сделал. Хотя в основном, когда приезжаешь домой на неделю, дел обычно бывает выше крыши. Поэтому надо по-любому двигаться и что-то делать.
— Может быть, увлекаетесь быстрой ездой на машине?
— Нет, я отношусь к тем людям, которые больше любят не быстрые автомобили, а проходимые автомобили, мне больше по душе джипы. Так получилось, что первая машина у меня была УАЗик, а сейчас я уже езжу на другой модели, тоже на УАЗике. На «Хантере».
— Достаточно редкий выбор для чемпиона Европы…
— А это не мой автомобиль, мне просто дали на нем покататься (смеется). И я уже очень долгое время на нем езжу.
— На улицах на вас удивленно не смотрят, ведь кругом иномарки, а вы на УАЗике?
— Нет, это, может быть, у вас в Москве так, а у нас в Туапсе это нормально. Потому что порой на речку или на море на обычной машине не проедешь, а на УАЗике — спокойно, взял и поехал. Крышу сняли с него — и кабриолет готов. Просто это не моя машина, мне ее дали во временное пользование, я на ней и езжу. А до этого у меня еще была и «шестерка». Для меня не так важно, на чем ездить.
Не буду выступать за другую страну
— Из других национальных федераций вам предложения были?
— Да, закидывали, скажем так, удочки. Но я к этому так отношусь: думаю, что каждый спортсмен, который живет в России, понимает, что это такое — выступить под флагом России, а не под другим. Хотя отобраться в команду сложно, у нас в стране конкуренция просто бешеная. Но выступать под флагом своей страны, представлять свой город — это такие вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги.
— А много было таких предложений?
— Достаточно.
— То есть не одно?
— Раз в год бывает стабильно, но я всем отказываю. Как бы громко это ни звучало, но я вижу себя только в нашей стране, в нашей команде, в своем городе. Хотя если бы часто менял города, то, наверное, можно было бы заработать больше денег.
— Есть ли в мире дзюдоист, чья манера вам импонирует и на кого вы бы хотели быть в чем-то похожим?
— Я бы хотел найти такого дзюдоиста, на которого была бы похожа моя техника, чтобы смотреть на него и равняться. Пока я такого не нашел. Например, мне нравится работа ногами японского спортсмена Кейджи Судзуки и подхват, который умеет делать нынешний тренер сборной России Виталий Макаров.
— Мне доводилось слышать, что одно из ваших сильных качеств — хорошая чувствительность. Это так?
— Многие считают, что это талант, это дар, а мне кажется, что это просто работа на тренировках. Мы много занимались и каждое движение отрабатывали с разных сторон, с разных ситуаций, с разным сопротивлением, готовили все варианты. И когда ты знаешь, что будет происходить на татами, у тебя все получается лучше. И ты можешь, когда надо, использовать силу своего соперника.
Лучшее средство от агрессии — удушающий прием
— Какие три главные черты своего характера вы бы назвали?
— Я — спокойный, добрый и понимающий человек.
— Вас вывести из себя практически невозможно?
— Думаю, что для этого надо очень сильно постараться.
— Ваше спокойствие не провоцировало кого-то в каких-то негативных ситуациях?
— Многие люди иногда даже не идут на провокации как раз из-за моего спокойствия. А многие еще сильнее начинают агрессивничать. Но люди, которые профессионально занимаются спортом, особенно боевыми единоборствами, думаю, что в большинстве своем так себя и ведут, как и я. Когда я выложусь на тренировке, я иду домой такой спокойный — не хочется ни с кем спорить и ничего никому доказывать.
— Не приходилось оказываться в ситуации, когда надо было применять спортивные навыки?
— Бывало, конечно, но все было четко и спокойно. Есть такой способ — удушающий прием и все. Болевой прием проходит слишком быстро, не успеваешь насладиться (с улыбкой). Но это, конечно же, шутка. А после удушающего — аккуратно положил человека, он спокойно уснул, потом привел его в чувство и дал ему напомнить, что происходило. Человек с чистого листа встал и пошел. Как говорилось в одном фильме, в России дураков еще лет на сто припасено. Но зачем драться?
— Чем вам нравится ваш родной город Туапсе?
— Во-первых, тем, что я там родился, и там живут все мои родные и близкие. Во-вторых, там спокойно и вокруг хорошая природа. Мне нравится спокойствие — что еще надо человеку? И я приезжаю домой со сборов, можно сказать, как в отпуск, на неделю, чтобы повидать своих родных и близких.
— Вас можно назвать самым популярным человеком в городе?
— Нет, самые популярные — это, наверное, те люди, которые работают в ГАИ. Им чаще, наверное, звонят (с улыбкой).
— У вас есть какой-то девиз в жизни?
— Не торопись и будешь первым, что-то примерно такое.
