Эцио Гамбе 56 лет. Он – первый итальянский олимпийский чемпион по дзюдо. Ту золотую медаль Гамба выиграл на московской Олимпиаде 1980 года. Спустя 28 лет итальянец вернулся в Россию уже в качестве тренера – работать с мужской сборной страны. На Играх в Лондоне его команда установила еще одно историческое достижение – выиграла первое для России олимпийское золото. Вернее сразу три золота, а еще одно серебро и одну бронзу PROСПОРТ выяснил, почему Эцио Гамба считает, что не имеет права не быть счастливым.
Я никогда не воспринимал спорт, как возможность выбиться в люди и разбогатеть. С самого детства я тренировался с удовольствием. Семья у меня была небедная — у отца своя фирма, приносившая неплохие доходы. И благодаря его финансовой помощи я смог принять участие в победных для себя Олимпийских играх.
90% итальянских спортсменов в 70-х-80-х годах были военнослужащими, именно армия платила им зарплату. Поэтому когда Италия решила бойкотировать Олимпиаду в Москве, спортсмены должны были сделать выбор – отказаться от денег и ехать в СССР за свой счет или отказаться от поездки на Олимпиаду. Я решил выступать под флагом Международного олимпийского комитета.
Кто-то пытался обвинять меня в том, что я не поддержал бойкот. Но я сразу сказал: «Политика меня не касается. Моя работа – дзюдо».
Как только я вернулся домой после Олимпиады, почти сразу прицепил лодку к своему мотоциклу и уехал на двадцать дней на юг – на остров Сицилия. Мне не хотелось давать интервью телевидению, общаться с журналистами. Мне просто очень хотелось отдохнуть. Я никогда не был публичным человеком и не хотел бы им стать. Мои результаты – это, прежде всего, мои результаты, их огласка меня особо не интересовала.
Мое самое яркое воспоминание о Москве 80-го года – это широкие дороги. Я тогда смотрел на них и думал, сколько же нужно машин, чтобы эти дороги заполнить! Сейчас-то я понимаю, что ширины дорог совсем не хватает для всех московских машин.
Перед моей первой поездкой в СССР я практически ничего не знал о стране. Наверное, почти все европейцы тогда слабо себе представляли, как живут советские люди. Я мог судить о стране по редким телевизионным сюжетам и по ее спортсменам – они казались очень закрытыми и необщительными. Это сейчас я понимаю, насколько разные люди живут в России. И большинство из них очень радушные и искренние. Хотя я, конечно, могу судить о жителях страны только по своему узкому миру дзюдо, который вряд ли отражает полную картину.
На свою первую тренировку в сборной России я пригласил примерно 20-25 тренеров и 15 спортсменов. Приехало 60 тренеров и около 50 спортсменов. Каждый хотел лично присутствовать на встрече и понять, кто приехал и что происходит.
Когда я работал в Италии, руководство федерации постоянно звонило и спрашивало, почему я принял то или иное решение, могу ли я изменить то-то и то-то. Когда я только начинал работать со сборной России, кое-кто тоже пытался на меня влиять. Но я попросил ко мне с такими вопросами не обращаться. И впоследствии ни с чем подобным действительно больше не сталкивался. Моя позиция нейтральная, мой единственный интерес – успех сборной России. Никто никогда не обвинит меня в том, что я продвигаю спортсмена из своего региона.
Если я чем-то занимаюсь, то стараюсь делать это максимально хорошо. Иначе зачем вообще этим заниматься?
Я никогда не кричу на своих спортсменов. Строгий ли я тренер, лучше спросить у них, но могу сказать, что мне очень важно объяснить, в чем спортсмен ошибся и над чем стоить работать. За шесть лет работы в сборной России, у меня не было проблем с моими дзюдоистами. В борьбе ведь все просто, на самом деле даже судья не нужен: ты всегда знаешь, проиграл или выиграл. Также ты знаешь, кто ведет, а кто ведомый.
Я стараюсь как можно больше времени проводить с командой. Прежде всего, я просто любознательный человек, мне интересно узнать, откуда приехал человек, какой путь он прошел. Эта любознательность, в свою очередь, помогает в работе. Зная историю спортсмена, проще понять и объяснить его поведение, предсказать его реакцию в той или иной ситуации.
Сейчас спортсмены из разных регионов не стремятся обособиться и образовать свои кружки «по интересам». Они все – часть одной команды, сборной России. И я считаю, что это наше большое преимущество. В 2008 году, когда я только начал работать в сборной, подобное деление действительно существовало. Спортсмены из Чечни держались отдельно, как и спортсмены из Дагестана, из Ингушетии, Кабардино-Балкарии… Но сейчас никакого деления по религиозному, региональному или национальному принципу нет. Я объяснил ребятам, что конфликты и расколы точно не усилят сборную. Борьба должна быть с соперниками из других стран, а не между представителями Москвы и Санкт-Петербурга.
Когда я был действующим и уже титулованным спортсменом, в определенный момент понял, что отличаю соревнования только по названию и месту проведения. Даже когда выиграл олимпийское золото, не почувствовал ничего особенного, хотя до соревнований было давление. Только потом я понял, насколько значим титул олимпийского чемпиона. С возрастом пришло осознание того, что это золото действительно очень сложно завоевать.
Прежние заслуги и награды сейчас здорово помогают мне в работе. Я знаю, что у некоторых тренеров есть сложности в общении с титулованными спортсменами. Просто потому что спортсмен помнит, что он – действующий чемпион мира, а тренер – нет. В моей спортивной и тренерской карьере 15 олимпийских медалей, так что таких проблем не возникает. Люди ценят опыт.
Я даже не знаю, что хотел бы поменять в своей жизни. Я скорее хотел бы сказать судьбе “спасибо” за те возможности, которая она мне подарила. У сборной есть полная поддержка со стороны главы государства, руководство федерации очень ценит мой труд, никто не указывает, как надо работать. И результаты у нас действительно очень высокие — на всех международных соревнованиях. В Лондоне мы показали не просто лучший результат в истории сборной России, но вообще в истории современного мирового дзюдо. Кроме того, у меня потрясающие дети – дочь и сын, прекрасная жена, которая поддерживает меня на протяжении 35 лет. Поэтому я просто не имею права не чувствовать себя счастливым.
Для моей семьи, на самом деле, нет особой разницы, с какой командой я работаю. Наш дом — в Брешии, а сборная Италии базируется в Риме, это разные концы страны. Так что когда я работал с итальянскими дзюдоистами, все равно отсутствовал по 200-250 дней в году. Сейчас, правда, меня не бывает еще больше, зато, когда я приезжаю домой, все три дня полностью провожу с семьей. В Италию стараюсь ездить через каждые 18-20 дней.
Моя дочь – на первом курсе университета, учит русский и английский язык. Сын занимается дзюдо. В прошлом году он стал чемпионом страны в своем возрасте, в весовой категории до 66 кг. Но я не стараюсь создать ему таких условий, которых нет у его сверстников. Один раз вывез его на сборы в Испанию, но остальное время он проводит в Италии. Надо развиваться шаг за шагом. Тем более в Италии не очень принято давать слишком много денег сыновьям. Мальчики должны самостоятельно пробивать себе дорогу в жизнь.
Если сравнивать отношение к спорту в России и в Европе, одно из главных отличий в том, что в Европе результат в основном нужен только самому спортсмену. В России спорт поддерживается на государственном уровне, поэтому результаты сборной имеют очень большое значение и для федераций, и для правительства. Когда за плечами есть такая поддержка, когда президент говорит тебе, что доверяет, это очень здорово стимулирует в работе.
Мне сложно сказать, сколько государственных денег Россия вкладывает в спорт, но если я буду сравнивать бюджет сборной России и сборной Франции по дзюдо, то отличие в цифрах окажется небольшим, явно несопоставимым с числом жителей этих стран.
Перед Олимпиадой мы встречались с президентом Владимиром Путиным , минимум, десять раз. И еще пять раз после Игр в Лондоне. Он поддерживал нас все эти шесть лет, тренировался с нами, знает всех чемпионов по именам и отчествам. Он уверен в нашей работе на 100%. И это очень помогает команде. Выступая за Италию, я сам выиграл золотую и серебряную медаль Олимпийских игр, я тренировал спортсмена, который выиграл золото Олимпийских игр… И за все это время я только однажды встречался с президентом Италии.
За два месяца до старта Олимпиады в Лондоне, президент прислал нам смс с вопросом: выиграем ли мы золото в Лондоне. Когда я попросил главу федерации ответить, что будем бороться за медали в каждой категории, он запротестовал: “Не шути! Президенту надо сказать так, как есть”. Но я не шутил.
В каждой весовой категории у нас был дзюдоист, который считался одним из четырех лучших спортсменов в мире. А это значит, что он мог стать первым, вторым, пятым, и только если очень не повезет – восьмым или девятым. Настолько не повезло в Лондоне у нас только Мусе Могушкову, он проиграл в первой же схватке. Перегорел. На самом деле, и он был готов бороться за золото. Только после первого дня розыгрыша медалей, когда сборная выиграла первое золото в истории, почти каждый подошел к Мусе и сказал: “Это твой день, ты сможешь легко повторить вчерашний успех!” Это его и сгубило.
Работать в сборной России сейчас стало немного тяжелее. У нас в команде появилось много титулованных спортсменов. Из двадцати членов сборной пятнадцать – обладатели медалей Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы. Когда у тебя уже есть результат, продолжать концентрироватьс
На Олимпиаде в Бразилии сборная России будет бороться за шесть-восемь медалей. Потенциал женской команды – борьба за медали в трех весовых категориях. Мужчины готовы брать награды во всех семи. Уже сейчас у нас есть 16 спортсменов, которые в состоянии пройти олимпийскую квалификацию. В женской команде таких спортсменок девять.
Я знаю, что в стране сейчас проблемы с экономикой и финансами. Я уже обсуждал с руководством федерации сокращение затрат на поездки, в целях экономии мы решили проводить больше сборов в России. Но полностью все сборы перенести в Россию невозможно. Команде необходимы спарринг-партнер
У меня лично проблем с выплатами никогда не было. По контракту я получаю зарплату в рублях, а также призовые. – в долларах. Всегда выплачивали все и вовремя — и мне, и спортсменам, и тренерам. Работая в сборной России, я даже получил больше, чем рассчитывал.
