В середине декабря 2017 года воспитанник рязанской СДЮСШОР «Комета», бронзовый призёр Олимпийских игр — 2012, чемпион мира и Европы 2009 года по дзюдо, заслуженный мастер спорта России Иван Нифонтов официально объявил о завершении спортивной карьеры. Журналисты информационного портала Сибирского Федерального округа «Вести Сибири»встретились с ним в Барнауле на 14-м межрегиональном турнире «Гран-при «Витязь» на призы заслуженного мастера спорта России Ивана Нифонтова и заслуженного тренера России Игоря Вотякова и расспросили, чем он планирует заниматься теперь, о японцах, Эцио Гамбе, памятных схватках, травмах, самбо и многом другом. В жизни Ивана завершился большой этап, под которым он подвёл черту.
С будущим не определился
— Иван, когда вы последний раз в соревновательном режиме выходили на татами?
— В феврале боролся на Всероссийском турнире в Москве, где получил очередную травму — повредил локоть. Месяца два-три восстанавливался, но понял, что дальше продолжать не могу и не хочу. В 2015 году у меня тоже была травма, операция. На Олимпийские игры я не поехал и тогда для себя решил: буду тренироваться до Чемпионата мира-2017, постараюсь выступить там и тогда уже завершу карьеру. И вот эта февральская травма спутала все карты. Начал восстанавливаться и вдруг осознал, что, наверное, пришло время заканчивать с большим спортом, потому что, выходя на татами, в голове крутился один вопрос: «Что я здесь делаю?». В таком режиме потренировался три месяца. Это — неправильно, это — насилие над самим собой. С июля я прекратил активные тренировки, сейчас иногда с друзьями в футбол только играю.
— Что будете делать дальше? У вас с супругой есть спортивный клуб «Триумф», где дети занимаются дзюдо и художественной гимнастикой, но, наверное, это нельзя считать работой?
— Да, это, скорее, отдушина. «Триумф» — мой вклад в развитие дзюдо. С основным видом деятельности ещё не определился.
— Ну, хотя бы, направление выбрали? Может быть, дополнительное образование хотите получить?
— Век живи — век учись. В современном мире люди постоянно чему-то учатся — и в 20, и в 30, и в 50 лет. Конкретики пока нет, но скажу, что мне интересно всё новое. Сейчас я — в раздумьях. В то же время, мы прорабатываем вопрос строительства Центра единоборств в Барнауле. Надеюсь, мы дожмём эту тему. Земельный участок под строительство зарезервирован, но никакой документации нет. Получается замкнутый круг: администрация города требует предоставления финансовых гарантий, но, при этом, не выдаёт никаких документов, которые мы могли бы показать инвесторам. Не придёшь же к ним со словами: «У меня есть отличная идея, давайте построим спортивный центр». Так дела не делаются. Должны быть документы на землю, бизнес-план, проектно-сметная документация — и вот тогда можно выходить на инвесторов с полной раскладкой: сколько денег нужно вложить, и какая будет отдача.
Гамба окрыляет
— Говорят, ваш дед обладал недюжинной силой, мог разогнуть подкову. Насколько вы с ним похожи? Какие общие черты подмечают родственники?
— Он вел свое хозяйство, был работягой. Дед жил в селе Неводном Михайловского района — там рукой подать до границы с Казахстаном, потом — в Павлодаре. В войну все его братья ушли на фронт, и он стал единственным кормильцем семьи, охотой добывал еду. Наверное, от деда мне и передалась природная сила. Она в дзюдо очень важна наряду с техникой, скоростью, выносливостью. У каждого спортсмена есть свое уникальное преимущество.
— Вы чем выделялись?
— Пожалуй, хитростью и подготовкой. Боролся «от головы». В детстве я выигрывал схватку, уходил с татами и на вопрос тренера даже не мог ответить, какой бросок провёл. Боролся на каких-то инстинктах. Потом, лет в 14-15, наступил момент, когда начал анализировать своё поведение, и тогда уже стал понимать борьбу. Когда голова работает в правильном режиме, когда мозг не отключается во время борьбы, это очень здорово помогает.
— В детстве вы чувствовали свою силу над сверстниками?
— Да. Был одним из самых крепких на первенствах Сибири, да и на всероссийских соревнованиях — тоже. В детстве я был пластичный, гибкий, хорошо выворачивался. Плюс была сила, легко осваивал броски, что позволяло нарабатывать технику.
— Почему на юношеском уровне каких-то выдающихся успехов не случилось?
— Почему же — я стал вторым на Олимпийском фестивале детей Европы. Чуть-чуть не повезло в финале, где боролся с греком, имеющим грузинские корни. Это был 2003 год, а уже в 2004-м этот парень выступал на Олимпийских играх. В 17 лет! А мне, чтобы дойти до Олимпиады, понадобилось ещё восемь лет.
— Наверно, в сборной Греции и конкуренция не такая серьёзная, как в России?
— Согласен. В Афинах этот греческий грузин ничего не наборол. А вот по юниорам я, действительно, практически ничего не добился, за сборную не выступал. Зато в 2007 году сразу пробился в первую команду после того, как стал бронзовым призёром сначала Чемпионата России среди молодёжи до 23 лет, а потом и взрослого чемпионата страны. В 2008-м я, всё-таки, выиграл молодёжный чемпионат страны.
В январе 2009 года в мужскую сборную России пришёл итальянец Эцио Гамба (олимпийский чемпион – 1980 и серебряный призер Олимпиады — 1984 — Прим. авт.). Он сразу обратил на меня внимание и, несмотря ни на что, взял на Чемпионат Европы, который я выиграл.
— Вы много раз выражали благодарность Гамбе за доверие. При предыдущем руководстве возникали сложности с попаданием в команду?
— По всем критериям я дважды отбирался на Чемпионат Европы среди молодёжи до 23 лет, но ни разу не поехал на эти соревнования — по разным причинам. Например, однажды меня отцепили из-за травмы. Я уже восстанавливался и показывал, что могу бороться. Но, всё равно, отправляли других людей, и они проигрывали.
— Гамба сломал прежнюю систему и сделал отбор в сборную команду честным и прозрачным?
— Именно так. Это — уникальный человек. Он умеет положительно зарядить спортсменов, мотивировать на тренировки. Его слова всегда подтверждались делом. С приходом Гамбы у нас стало много ребят с результатами европейского и мирового уровня. Сборная моментально выросла. Раньше было две-три звезды, а тут вся команда стала звёздной. Он заставил поверить, что мы можем быть лучшими в мире. Да, на него оказывалось серьёзное давление, однако Эцио был к этому готов, он нас оберегал и брал все проблемы на себя.
— Для сплочения коллектива Гамба придумывал нестандартные ходы, например, вы прыгали с парашютами. Что ещё необычного делала сборная России по дзюдо?
— В Италии прыгали с тарзанки в ущелье, высота — 180 метров.
— И что, все до единого сиганули?
— Двое отказались. Не буду называть имён.
— Коллектив после этого их не отторг?
— Все посмеялись, но, конечно, для всех нас это была определённая проверка. К слову, этих двух парней не взяли на Олимпиаду, но на следующие Игры в Рио- де-Жанейро один из них, всё-таки, попал.
— У вас осталась обида на Гамбу за то, что в следующем олимпийском цикле он сделал ставку на Хасана Халмурзаева?
— У Эцио феноменальное чутьё. Он поверил в Хасана Халмурзаева, и тот стал олимпийским чемпионом Рио-2016, принёс стране «золото». И к Гамбе вопросов нет. А то, что я не поехал, — это уже мои личные проблемы. Конечно, переживал, расстраивался. После победы Хасана стало даже легче. Потому что выбор тренера оказался правильным, и мне было не так обидно. Хасан — молодец, он использовал свой шанс. Я в любом случае благодарен Гамбе за Лондон-2012. Он дал мне возможность там выступить, а ведь тогда была похожая ситуация. В 2012 году Эцио доверил мне, а в 2016-м — Хасану. И не прогадал.
— На поездку в Рио в вашей весовой категории до 81 кг претендовало пять российских борцов.
— На самом деле, в России — самая жёсткая конкуренция в этом весе. Недавно прошёл Международный турнир «Мастерс», где в каждом весе боролись по 16 сильнейших дзюдоистов мира. И в 81 кг почти весь пьедестал оказался нашим, российским! «Золото», «серебро» и «бронза». Сумасшедшая конкуренция! Когда я выиграл Чемпионат Европы в 2009 году, кто-то сказал, что наш страна взяла «золото» впервые за 24 года. А побед на Чемпионатах мира до меня у России, вообще, не было! В 2008-м лишь за полгода до Олимпиады появился человек, который набрал нужное количество очков, то есть, мы могли вовсе остаться без представительства на Играх. Сейчас 81 кг – наша железобетонная категория. На каждом крупном турнире она приносит России медали.
Уникальный пациент
— По сравнению с Лондоном состав нашей сборной в Рио обновился процентов на 70. Это — особенность жёсткой подготовки по Гамбе?
— Из семи категорий в пяти были новички, второй раз на Олимпийские игры поехали Тагир Хайбулаев и Кирилл Денисов. Побочный эффект системы тренировок Гамбы — выжимается человеческий ресурс. Сборная очень здорово прибавила, но находиться длительное время под таким нагрузками организм спортсмена не может. С 2012 по 2015 годы у меня было три операции. То есть, каждые 15 месяцев происходила травма.
— Вы ведь и в олимпийский Лондон попали чудом. Вам провели сложную операцию, прикрутив оторванную мышцу к кости болтами. Почему за помощью обратились к немецкому специалисту?
— Альберт Гюсбахер в Лондоне курировал восемь олимпийских сборных команд Германии. С ним дружит Владимир Шестаков, серебряный призёр Олимпийский игр в Сеуле-1988, бывший президент федерации дзюдо России. Благодаря ему мы и вышли на Гюсбахера. Это — высококлассный специалист, через его руки прошли Михаэль Шумахер, Штеффи Граф и другие звёзды мирового спорта. Там весь кабинет увешан портретами знаменитостей, в основном, конечно, немецких. Олимпийский чемпион дзюдоист Оле Бишоф тоже там есть, а ещё — многие российские хоккеисты, футболисты. Золотой человек. Гюсбахер специализируется на коленях. У меня от бедра оторвалась часть четырёхглавой мышцы. Наша сборная как раз проходила обследование, и врач мне сказал, что это просто растяжение: «Две недели — и всё будет нормально». Но доктор нашей команды настоял, чтобы меня посмотрел ещё другой специалист. И она уже сказала, что мышца оторвана. Я отказывался в это верить, потому что до Олимпиады оставалось восемь месяцев! И тогда мой тренер Дмитрий Сергеев договорился, чтобы меня обследовали в Германии. Немец провёл операцию и объяснил, что делать в период реабилитации. Я сразу начал закачивать руки, спину, но на больную ногу три недели, вообще, не наступал — передвигался на костылях. И только потом постепенно добавлял нагрузку.
— Альберт Гюсбахер, ведь, присутствовал в зале, когда вы завоевали олимпийскую медаль?
— Да. Сказал, что это — настоящее чудо. По словам Альберта, в его практике таких случаев не было, а я — уникальный пациент.
— После ОИ-2012 Эцио Гамба и члены сборной России приезжали на Алтай: встретились с губернатором, провели мастер-класс для детей, а ещё приняли пантовые ванны. Какой-то эффект они дали? Почему эту процедуру больше не повторяли?
— Все ребята, кто там был, остались довольны. Но, чтобы привезти всю сборную, нужна соответствующая инфраструктура. Например, Гамбе не очень понравилось, что аэропорт далеко расположен. Мы были в Басаргино, а ближайший зал находится в селе Алтайском. Он — хороший, но по размерам маловат для сборной.
— А ванны можно совмещать с тренировками?
— Вообще, врачи не рекомендуют, потому что нагрузка на сердце выпадает большая. После ванн следует отдыхать. Но тренировочный процесс в сборной устроен так, что заниматься нужно ежедневно. Если проходить курс пантовых ванн, то десять дней выпадает. Для Гамбы это, конечно, неприемлемо. У Эцио в принципе нет такого понятия, как восстановительный сбор. Триста дней в году мы тренировались. Он говорил: если вы пропускаете две недели тренировок, то нагонять их будете два месяца. Его система предполагает, что спортсмен должен быть на пике практически круглый год.
— Но, ведь, это — нереально.
— Нереально. К одним соревнованиям я подводился лучше, к другим — хуже. Нюансов тут много.
Японцы раскусили самбо
— Вы поездили по всему миру. Куда больше нравится летать: на Запад или на Восток?
— На Запад. Но, это у всех так, потому что лучше высыпаешься. А при движении на Восток часовые пояса воспринимаются по-другому, люди часто путают день с ночью.
— Сколько раз бывали в Японии?
— Раз пять.
— Почувствовали особое отношение родоначальников дзюдо к своему виду спорта?
— Конечно. Это — образцовые борцы, это — определённая культура. Японцы заметно выделяются техникой.
— Все поголовно?
— Ну, практически. Бывают, конечно, уникумы. В категории до 90 кг олимпийским чемпионом в Рио стал Масу Бейкер, который под стандарты японской борьбы не очень подходит. Для японцев характерны прямая стойка, классические подхваты, передние и задние подсечки. Им хватает силы и техники бороться классикой, это мы уже пытаемся их удивить нестандартными ходами.
— В России очень мощно развито самбо, которое стоит на стыке с дзюдо. Большинство спортсменов боролись и там, и там. Какое влияние это оказывает на технику наших дзюдоистов?
— Вся наша техника строилась на базе самбо. Да, что-то мы перенимали у японцев, но какой-то геном самбической техники в российском дзюдо, безусловно, проявляется: это различные косые захваты, гадаули. За счёт этого мы какое-то время выигрывали даже у японцев, но потом они приноровились, подобрали к нам ключики. А поначалу можно было взять нестандартный захват, и у соперников просто отключался мозг, они вели себя как слепые котята.
— Некоторые приёмы самбо запрещены в дзюдо. Это — проблема? Ведь, на автомате можно сделать что-то не то.
— Раньше они были очень схожи, но сейчас все больше расходятся. В дзюдо отменили броски с захватом ног руками. Международная федерация решила, что такие правила сделают дзюдо более зрелищным и понятным простым зрителям.
— За время вашей карьеры несколько раз менялись правила. Некоторые эксперты высказывали мнение, что под ваш стиль эти нововведения не очень подходили.
— Да, с каждой поправкой в правилах мне становилось всё сложнее и сложнее. В 2009-м можно было брать ноги, но запрещалось хватать за штанину. В 2010-м запретили первую атаку в ноги — можно было только контратаковать. А после Лондона-2012 под запрет попали, вообще, любые действия с ногами соперника. Моя техника была заточена под то, что атака может прийти отовсюду: слева, справа, сверху, снизу. Это позволяло держать соперников в постоянном напряжении. При этом, преобладающей техникой были атаки в ноги — в принципе, это самый простой вариант. Новые правила часть моей техники просто обрезали.
— В самбо у вас были успехи?
— В школьные годы выигрывал несколько первенств России по линии министерства образования. А в национальной сборной никогда не был, потому что с молодёжного возраста уже был сосредоточен на дзюдо.
Олимпийская заноза
— У вас полно наград с престижных международных турниров, но — ни одного титула чемпиона России. Как так вышло?
— С приходом Гамбы приоритет был отдан международным стартам. Далеко не каждый может успешно бороться с иностранцами, хотя на внутренней арене всё может складываться прекрасно. Я видел ребят, которые пять раз выигрывали Россию, но за границей абсолютно ничего не могли показать. Просто, некоторых искусственно подтягивали. В моей карьере было две ситуации, когда меня явно «сплавляли» на Чемпионатах России. Например, в 2007 году в Питере, где я стал бронзовым призёром. Гамба сказал: лучше показывать себя на международных стартах, чем тратить все силы на Чемпионате России. Главным стартом для него всегда была Олимпиада.
— Хорошо, Гамба выбрал «сборников». Но как быть остальным, кто тоже хочет попасть в эту обойму?
— Первой шестёрке спортсменов с Чемпионата России в начале года дают турниры. Если проигрываешь — дальше просто тренируешься, становишься медалистом — едешь на Континентальный кубок. Если и на нём цепляешься, отправляют на соревнования более высокого уровня — «Гран-при» или «Большой шлем». Многие отсеивались, но кто-то все эти стадии проходил и закреплялся в сборной. Такого не было, чтобы Гамба сказал: я рассчитываю только на этих ребят, остальные мне неинтересны. Отбор всегда был честным и прозрачным.
— С кем вы спарринговались чаще всего?
— На первых порах — с Кириллом Денисовым (он был свидетелем на свадьбе Ивана — Прим. авт.). А потом, когда мы добились результатов, нам на сборы привозили ребят, с которыми мы работали. Ещё в дзюдо принято устраивать короткие международные сборы. В мае — в Турции, летом — в Испании, зимой, сразу после Нового года — в Австрии. Это организовывает Европейский союз дзюдо, чтобы даже у маленьких стран была возможность находиться в конкурентной среде. В «карликовых» странах дзюдо неплохо развито, ребята оттуда довольно часто «выстреливают».
— Какой схваткой вы гордитесь больше всего?
— Пожалуй, горжусь каждой схваткой. Но одна, всё же, стоит особняком. На завтраке в Лондоне, где Гамба приготовил свои фирменные макароны, он рассказал, в какой момент решил, что именно я должен поехать на Олимпиаду. Это случилось в Париже на Чемпионате мира. В командных соревнованиях «стенка на стенку» мы боролись с французами за выход в финал. Я уступал по ходу встречи, но с гонгом провёл бросок на иппон. Принёс команде балл, и у нас появился шанс зацепиться, но хозяева всё равно прошли дальше. Гамба отметил, что ему понравилось моё стремление бороться до конца — рук не опустил. На Чемпионатах мира в Роттердаме и Тбилиси мне тоже удавалось проводить результативные действия на последних секундах.
— А какая схватка засела занозой и снится в кошмарах?
— Кошмары, слава богу, не снятся, потому что всегда работал добросовестно. Мысленно иногда возвращаюсь в полуфинал Олимпийских игр.
— Ваш тактический план на схватку с корейцем Ким Чжэ Бумом не сработал?
— Наибольшую опасность он представляет в первые минуты, и в принципе мне удалось погасить его порыв. Мне дали замечание, и он после этого уже не спешил. Раньше я об этом нигде не говорил, но получилось так, что тренер-секундант посоветовал мне: «Начни с левой руки». И, только я это сделал, как тут же упал. Эта подсказка стала для меня фатальной.
— Может, кореец по-русски понимает?
— (Смеётся). Вряд ли. Просто так сложилось. Практически с гонгом я успел бросить Кима, но судьи дали невысокую оценку. Этот бросок ещё до Олимпиады я готовил специально под корейца — его мы считали самым опасным соперником. Выходя бороться за «бронзу» против японца, продолжал думать о полуфинале. Не мог поверить, что я проиграл. Настрой был только на «золото».
Действуйте!
— 2009 год. Вам 22. Вы — чемпион мира и Европы. «Звездную болезнь» словили, почувствовали себя «Царём горы»?
— Знаете, нет. Хотя, может быть, и надо было словить. Первые мысли после победы на Чемпионате мира: сейчас я буду ещё больше тренироваться и добьюсь ещё больших результатов. А нужно было сделать перерыв, отдохнуть, насладиться триумфом — и потом уже двигаться дальше. Я же продолжил тренировки и, наверное, переусердствовал. В ноябре 2010 года подошёл к Гамбе и сказал, что мне нужен тайм-аут, потому что проигрывал один старт за другим, результаты упали. Он был против. Рискуя потерять место в сборной, я, всё же, сделал перерыв: два-три месяца даже не заходил в зал, проводил время с друзьями и семьёй. Когда вернулся на татами, выглядел посвежевшим. Появилась легкость, раскованность, по выступлениям на турнирах пошла хорошая динамика.
— У вас были когда-нибудь проблемы со сгонкой веса?
— Во взрослом дзюдо — никогда. После тренировки мой вес составлял 84 кг, то есть, лишних было только 3 кг. А в детстве как-то после Нового года я весил 62, хотя на «зоне» нужно было бороться в 55. Семь килограмм — это больше десяти процентов собственного веса. Серьёзный стресс для организма!
— Ваша супруга занималась художественной гимнастикой. Вас сблизил спорт?
— Нет, совпадение. Мы познакомились на свадьбе друзей. Она родом из Бийска.
— У вас два сына. Их спортивное будущее уже очерчено?
— Акцент будет на учёбу, а заставлять их заниматься спортом — не буду. Если сами захотят — пожалуйста. Я-то знаю, насколько это сложный путь.
— Как вы встречаете Новый год?
— Всегда празднуем в кругу семьи. Иногда — в Барнауле, иногда выбираемся в Горный Алтай, на природу.
— Ваши пожелания читателям.
— Землякам в новом году желаю ставить максимально высокие задачи и делать шаги для их реализации. Некоторые что-то загадывают, а потом просто сидят и ждут: сбудется или не сбудется. Так ничего не выйдет. Поставьте высокую планку, начертите в своей голове путь к ней и начинайте действовать.
