Чемпион Европы и серебряный призер чемпионата мира по дзюдо Сергей Шундиков рассказал блогу «Кровь с молоком» о начале спортивного пути, несбывшейся олимпийской мечте, магазине спортивной экипировки и ситуации в отечественном дзюдо.
— Ваш отец – тренер по дзюдо. У вас был вариант заняться каким-то другим видом спорта?
– Без вариантов :). Я родился в поселке Новая Гута Гомельского района. В моем детстве там были секциии мотокросса, картинга и футбола. Какое-то время я параллельно игралв футбол и занимался картингом, но дорога у меня была одна – борьба.
— Не противились этому?
– Что значит «противились»? Все мы понимаем, что это детские капризы, которые потом все равно перечеркиваются. Мой отец решил так. И я, в принципе, сильно не сопротивлялся.
— Никогда не жалели, что оказались в борьбе?
– Абсолютно не жалел.
— Сразу стало получаться?
– Получаться стало сразу, но я изначально боролся в самбо, а его с дзюдо тяжело сравнивать: конкуренция там на порядок ниже. В самбо выиграл первенство Европы, и юношеский чемпионат мира. А где-то с 2005–2006-го целенаправленно переключился на дзюдо. И с тех пор только им и занимался.
— Самая запоминающаяся схватка в вашей жизни?
– Честно говоря, даже не отвечу на этот вопрос. Каждые соревнования важны и уникальны по-своему и поэтому какую-то отдельную встречу выделить сложно.
— Вы были и чемпионом Европы, и серебряным призером чемпионата мира, но на Олимпийских играх у вас не складывалось.
– Ну да. На первых Играх в 2004 году у нас была очень сильная команда, я чувствовал себя просто замечательно. В первой схватке встретился с узбеком Рамзиддином Саидовым, он на тот момент был чемпионом Азии. И так получилось, что,когда я делал бросок, выставил руку и потянул связки на кисти. Боль была очень сильная, вот она мне запомнилась надолго :). Но все-таки это была первая Олимпиада, поэтому адреналин переплескивал это все. Схватку я выиграл, но к следующей организм немного остыл, и болевые ощущения усилились. Встречался с Мехманом Азизовым (сегодня он работает старшим тренером сборной Азербайджана). Боролись тяжело, но у меня уже куража не было: травма повлияла. По замечанию проиграл. На этом первая Олимпиада и закончилась.
Перед Играми в Пекине я находился в очень хорошей форме, и постепенно только набирал обороты. В 2006 году стал первым на чемпионате Европы, в 2007 году – вторым. Но на чемпионате мира в сентябре 2007 в Рио-де-Жанейро боролся во втором круге с голландцем Гиймоном Элмонтом. И там у меня полетело колено: порвал крестообразные связки. В октябре сделал операцию в Минске. До Олимпиады оставалось семь месяцев, травма была очень тяжелая. Поэтому мы все поставили на кон, рискнули и в декабре сделали еще одну операцию, на этот раз уже в Германии. Через четыре месяца я в первый раз вышел на татами. Через шесть – уже участвовал в соревнованиях. В июле мы поехали на Кубок Европы в Германию. Там у нас с Николаем Барковским была прикидка – кто лучше выступит, тот и на Олимпиаду поедет. Я тогда три встречи выиграл, дошел до полуфинала, и меня тренеры немного поберегли и сняли с турнира, ведь следующие соревнования – это уже Пекин. Получилось, что вторым стартом после травмы были Олимпийские игры. Поэтому о какой-то форме говорить не приходилось. Да и жеребьевка тоже сложилась не лучшим образом. Правда, сетовать на Олимпиаде на неудобных соперников и жеребьевку глупо – там слабых соперников не бывает. В первой же схватке проиграл корейцу, который потом стал серебряным призером. Перед лондонской Олимпиадой думал, что отборюсь на ней и завершу карьеру, но опять вмешалась травма. Порвал связки на другом колене и со спортом пришлось завязать за год до Игр.
— Вы ведь много боролись на клубном уровне.
– Да, выступал за питерский клуб «Явара-Нева».Тогда это был один из самых титулованных клубов Европы, да и сейчас остается им. Три года боролся за этот клуб, выиграл в его составе Кубок европейских чемпионов. Это что касается евролиги. Еще за немецкий клуб «Росельсхайм» боролся на протяжении четырех-пяти лет.
— Это давало вам что-то в спортивном плане?
– Для спортсмена это очень хорошая практика. Эти турниры, в принципе, ни к чему не обязывающие, но там ты приобретаешь важный соревновательный опыт. В них участвуют спортсмены со всей Европы – легионеров достаточно. Причем очень сильные дзюдоисты. И в соревновательном смысле, и в психологическом плане это очень интересно.
— У вас нет ощущения, что вы слишком рано завершили карьеру?
– Карьеру я завершил так. В 2009 году на чемпионате мира взял серебро. Но Олимпиада она и есть Олимпиада, хотелось себя реализовать, потому что чувствовал, что все по силам, все рядом, но не получается просто из-за каких-то неудач. И вот 2011 год, чемпионат Европы, до Олимпиады оставалось совсем немного. Первая схватка у меня была против немца Свена Мареша. На разминке мы работали в паре с Александром Стешенко, и у меня вылетело второе колено: снова порвалась крестообразная связка. После этого я уже не выступал.
— Но вам же на тот момент было только 30 лет, еще можно побороться.
– Я прекрасно понимал, что моя следующая Олимпиада – это 2016 год. Тогда мне будет уже 35. Это нереально. Да, в этом возрасте еще можно бороться, но не в моей весовой категории. Для нас оптимальный возраст – 26-30 лет. Не более того. Это тяжи дольше выступают, но у них борьба немного другая, там скорость меньше. Да и дзюдо шагнуло очень далеко вперед, правило меняются так часто, что уже не успеваешь за ними следить.
— Когда завершали карьеру, представляли, чем будете дальше заниматься?
– Абсолютно нет.
— И вы стали работать тренером по дзюдо в БГУ.
– Да, я и сейчас там работаю. Я сам закончил юрфак БГУ. С заведующим кафедрой физвоспитания Колядой Виктором Антоновичем мы были знакомы давно, он раньше в Гомеле преподавал, тоже был там заведующим кафедрой. Я сам пришел к нему и спросил, есть ли возможность работать на кафедре. Меня приняли на работу.
— Когда смотрите дзюдо, представляете себя на татами?
– Теперь уже нет, остыло все. Только поначалу такое было. Сейчас в роли спортсмена я себя не представляю. А вот в роли тренера, секунданта – это другое дело. Здесь интерес есть. Я уже смотрю на борьбу совсем иными глазами, абсолютно по-другому. Еще года два назад такого не было. Плюс травмы. Даже сейчас, на данном этапе, я опять порвал колено. На тренировке в БГУ с ребятами боролись. Четыре месяца назад это произошло. Вот еще один пункт, который обрубает мне пути назад.
— Вы какой-то несчастливый на травмы.
– На Олимпиаду – да. Перед Олимпиадами всегда были травмы.
— Не обидно было пойти работать простым тренером в ВУЗ?
– А вы считаете, что это плохая должность?
— С такой спортивной карьерой – да.
– Ну почему же? Я старший тренер, отвечаю за подготовку сборной университета. Там тренируются ребята, которые в свою очередь находятся в национальной сборной Беларуси.
— Мне кажется, что это не совсем то, чего должен ждать человек с такими достижениями в спорте, как у вас. Неужели не играют амбиции?
– Ну, как вам сказать… Если бы мне сделали предложение пойти тренером в сборную, я бы серьезно задумался.
— У вас есть свой магазин спортивной экипировки «Green Hill». Вы в одиночку его открыли?
– Нет, у меня есть компаньон. Как человека, связанного со спортом, эта сфера меня заинтересовала, мне важно, во что спортсмены одеваются. Ребята из Нидерландов, где марка «Green Hill» зарегистрирована, предложили открыть в Беларуси их официальное представительство. Я изучил всю ситуацию и решил рискнуть.
— Риск оправдал себя?
– Пока тяжело говорить. Но я не жалуюсь, все ровно. Только два года прошло.
— Помните, как вы впервые оказались в сборной?
— Когда попал в сборную, мне было 18 лет, и я оказался в национальной команде со взрослыми. Молодой был, амбициозный. На тот момент в сборной были такие спортсмены как Макаров, Мамедов, Кухаренко – это те дзюдоисты, которые уже многое прошли, они знали, что такое взрослая борьба. Для меня же это все было в новинку. У меня на протяжении года был настоящий шок. Постоянные сборы, соревнования. Честно говоря, сразу я к этому не был готов. Но потом потихоньку влился.
— За спортивную карьеру вы застали трех главных тренеров: Рамазанова, Ясеновского и Шарапова. При ком было хуже всего?
– Понимаете, всегда найдутся недовольные, кто бы ни был главным тренером, даже самый милый человек. Я не могу кого-то выделить в негативном плане. Я был спортсменом, моим куратором был старший тренер Сенкевич. Все вопросы, касающиеся моей подготовки, решались через него. Все было прозрачно и честно. Не было никаких подводных течений. Поэтому не стану выделять, кто из них лучший, а кто худший.
— У вас были конфликты с федерацией?
– Я неконфликтный человек. Что толку ворошить прошлое. После Олимпиады в Афинах, году 2005 или 2006, я уволился из Министерства спорта. Но дзюдо не бросил, продолжал тренироваться. Потом я вернулся и выиграл чемпионат Европы.
— После того, как в 2012 году с поста главного тренера ушел Руслан Шарапов, эту должность снова занял Магомед Рамазанов. Но буквально через год его сменил Натик Багиров. Как вы думаете, почему?
– Честно говоря, я мало интересуюсь тем, что меня прямо не касается. Тем более что после того, как завершил карьеру в 2011 году, даже не в курсе толком, что у нас в команде делается. Поэтому причин, по которым ушел Рамазанов, я не знаю.
— Верите в версию о плохом состоянии здоровья Магомеда Курбановича?
– Я не привык говорить о том, чего не знаю.
— В чем, на ваш взгляд, роль главного тренера?
– Организовать правильно работу, составить план работы именно национальной команды, сбить сильный состав как в плане тренерского коллектива, так и в плане спортивного. Главному тренеру не надо, образно говоря, стоять на татами и работать со спортсменами, на это есть старшие тренера, они должны этим заниматься. А главный тренер должен решать все организационные вопросы. Он должен создать систему, которая будет работать одновременно на каждого отдельного спортсмена. Нужно согласовывать план работы с личными тренерами борцов. У нас же единоборство, а не игровой вид спорта – всех под одну гребенку чесать неправильно. Есть разные планы подготовки, все равно лучше личных тренеров своих учеников никто не знает. Поэтому здесь надо все строить под каждого спортсмена. Кому-то можно дать нагрузку, кому-то – нет. И сам график соревнований под это строить. Не обязательно всех тянуть на одни и те же соревнования. Когда вся команда собирается и едет на один турнир – это неправильно. Пусть на какой-то старт едет первая половина сборной, на другой – вторая. С человеком же можно поговорить и узнать, к какому периоду он будет готов.
— Когда в белорусском дзюдо начался кризис?
– Я бы не стал сгущать краски. Понимаете, произошла смена поколений. Команда, которую я застал в 2000 – 2005 годы, – это были те ребята, которые могли дать бой даже японцам. Теперь другая ситуация. Но это характерно не только для дзюдо.
Ресурс прежней, советской, школы, к которой в определенной степени принадлежит и мое поколение, а тем более наши тренеры, потихоньку исчерпался. Пока предложить что-то современное, эквивалентное ей, сложно. Думаю, надо в целом менять подходы к подготовке молодых спортсменов. Ведь в спортивных школах у нас занимаются тысячи, а во взрослый спорт попадают единицы. В этом плане надо пересмотреть критерии оценки работы детских тренеров и методику подготовки юных спортсменов. Не стоит требовать с них высоких результатов на детских соревнованиях, порою отбивая желание заниматься, ломая психику, «загоняя» их. Основными критериями работы тренера надо сделать передачу спортсмена из СДЮСШ в УОРы, а также выполнение детьми нормативов по функциональной и технической подготовке, установленными для каждой возрастной группы.
В спорт высших достижений надо привлекать больше молодых тренеров из числа титулованных спортсменов. Если посмотреть на тренерские составы других стран, там большинство тренеров – мои ровесники. Кто-то старший тренер по молодежи, кто-то – по взрослым. У нас же на этих должностях в основном люди старшего поколения.
— Когда вы закончили карьеру, вам не предлагали пойти тренером в сборную?
– Нет.
— Обидно не было?
– Я не обидчивый, на обидах жить не будешь. Сразу после того как завершил карьеру, был определенный психологический дискомфорт. Мы с Игорем Макаровым предлагали свои услуги руководству федерации, но положительного решения не последовало.
— Япринцев прямо отказал?
– Напрямую никто нам не отказывал, но ситуация такова, что мы не в числе тренеров сборной.
— С нынешним руководством вы там никогда не будете.
– Без комментариев.
— Давайте напоследок вспомним торжественную церемонию проводов Игоря Макарова из спорта, которая состоялась 6 июня 2014 года, когда наряду с ним из спорта проводили еще десяток дзюдоистов. В том числе и вас. Вам не кажется, что спортсмен такого уровня, как Макаров, достоин чего-то большего?
– Тогда провожали из спорта достойных спортсменов. Но Игорь – наш единственный олимпийский чемпион в дзюдо, других пока нет. Возможно, стоило проявить к нему больше внимания соразмерно его статусу и вкладу в национальное дзюдо.
