34-летний дзюдоист Александр Ваховяк – многократный победитель и призер международных соревнований, мастер спорта международного класса – оказался не нужен сборной Беларуси после того, как подписал письмо против насилия и за честные выборы. Ваховяк самостоятельно пытался отобраться на Олимпиаду в Токио, был близок к этому, но все старания перечеркнула травма.
Вот уже больше полугода Александр вместе с семьей живет в Германии, где тренирует детей. В интервью телеграм-каналу спортсмен рассказал, почему покинул Родину и чем занимался до переезда, нашел общее в немцах и беларусах, а также назвал различия в странах.
– Более полугода ты живешь в Германии. Уезжать из Беларуси было тяжело?
– Морально, может, немного было тяжело, но делали мы это оперативно, в течение пары дней. На самом деле мы планировали, думали об отъезде, но хотели это сделать чуть позже. При этом хочу отметить, что я не убегал, собрались мы относительно спокойно. Просто начавшаяся война в Украине ускорила процесс. По сути, все шло к тому, что мы уедем. К этому подталкивали события в стране, отсутствие перспектив, ведь хотелось продолжать жить по-человечески, смотреть, как растет ребенок, знать, что у него есть будущее. В Беларуси о таком говорить тяжело.
– Последней каплей, побудившей уехать, стала война?
– Мы планировали уезжать в середине марта, но когда началась война, собрали вещи уже в первых числах марта. Потому что неизвестно, что могло бы произойти дальше. Наземные границы закрыты, была возможность только улететь. А если бы закрыли и воздушное пространство, то сидели бы в Беларуси – никуда не рвануть. Да и сам понимаешь, о каком развитии и перспективах на Родине можно говорить после того, как я подписал письмо свободных спортсменов, высказал свою гражданскую позицию? Про тренерскую работу в Беларуси и речи не могло быть. Более того, помню, что когда участвовал в соревнованиях, чтобы отобраться на Олимпиаду, ко мне и Диме Шершаню, который также надеялся попасть на Игры, со стороны спортивного руководства страны было пристальное внимание, с нами говорили сквозь зубы, с подозрением и неприязнью. И вот я даже не знаю, что было бы, если бы удалось по рейтингу отобраться на Олимпиаду.
А так получилось, что на одном из соревнований я травмировался, не смог восстановиться до чемпионата мира, поэтому туда и не поехал. Просто доверился судьбе, надеялся, что кто-то по итогам ЧМ не обойдет меня в рейтинге. Но получилось так, что в рейтинге я опустился и в итоге пролетел мимо Игр.
После травмы в течение месяца пытался восстановиться, держал себя в форме, но после чемпионата мира понял, что на Олимпиаду уже не попадаю практически 100 процентов. Плюс понимал, что в Беларуси спортивных перспектив у меня вообще нет. При этом никто же мне тогда не звонил, не интересовался здоровьем, делами. Были редкие звонки, но из тренеров или руководителей вида спорта – вообще никто. Получается, всем я был безразличен. Поэтому всё пришло к тому, что я начал искать работу вне спорта. А с моей фактурой куда я могу устроиться?
– В охрану?
– Именно. Целый месяц в одном из казино Минска работал охранником. А потом там же стал водителем. Когда это было? В июле узнал, что со спортом, можно сказать, заканчиваю, в августе пошел в казино охранником, а в сентябре стал там водителем. И работал вплоть до отъезда из Беларуси.
– Что входило в твои обязанности?
– Охранник – тут все понятно. За месяц была одна конфликтная ситуация, но закончилось все быстро – без рукоприкладства. Клиенты сцепились друг с другом, пришлось вмешаться и разрулить ситуацию. Что касается водителя, то, по сути, возил клиентов из аэропорта в казино, в гостиницы и так далее. Если хочет человек куда-то еще, например, по городу покататься, посмотреть Минск, в магазин, то я тоже возил.
– Были необычные клиенты?
– Чтобы такие уж необычные, не вспомню. Буйных клиентов не было. Когда они только выходят из самолета, то ведут себя спокойно. Буянят уже в казино, когда много проигрывают :). Никто мне не указывал нагло, куда ехать, что делать. Могу сказать, что люди при деньгах воспитанные, аккуратные, интеллигентные. Лишний раз не позволяют себе нахамить или как-то себя некрасиво повести. А вот у кого пару фантиков в кармане залежалось, считают себя миллионерами, а на самом деле за душой ничего нет. И такие люди ведут себя некрасиво. Я возил и таких, и таких. Но в основном все-таки у меня клиенты были воспитанные.
– Из каких стран?
– Россиян было мало, таких можно пересчитать по пальцам. В основном – турки, арабы, израильтяне. Довольно интеллигентные и приятные люди.
– Не интересовались твоей жизнью, почему ты работаешь водителем?
– Один заинтересовался, я ему вкратце рассказал свою историю. Этот клиент просто видел, что я сначала работал охранником, а потом стал водителем. Вот он и спросил, почему так случилось и вообще какая у меня жизнь, что привело в казино. Но, мне показалось, это было чисто из вежливости, его это особо не интересовало.
– Тебе нравилась работа в казино?
– В принципе, да. Это же не мешки тягать, особых усилий прилагать не стоит. Ездил на машинах премиум-класса – «Майбах», «Роллс-Ройс». Все в комфорте, в белой рубашке, красиво и удобно. Понятно, что это не предел мечтаний, перспектив по карьерной лестнице нет, но для начала, чтобы прокормить семью, вполне достаточно. На хлеб с маслом хватало, а иногда можно было и колбаску прикупить.
– Поясни, почему ты перешел из охраны на работу водителем?
– Тут я сам проявил инициативу. Понимал, что в охране никаких перспектив, да к тому же целый день приходилось стоять на ногах. А для меня, немаленького человека, это было тяжело. Первую неделю постоял нормально, потом стало тяжелее, а через пару недель начало крутить ноги и спину. Плюс ни с кем невозможно поговорить – чувствовал себя каким-то предметом интерьера. Узнал, что у водителей есть вакансия, подошел к генеральному менеджеру. Он иностранец, поэтому через переводчика объяснил ему, чего хочу. Он оказался не против, только если не будет проблем с заменой меня в охране. Начальник службы охраны был немного зол на меня, потому что, по сути, я за его спиной договаривался о другом месте, но я все объяснил – разногласия уладили.
– Когда работал в казино, мыслей о возвращении в спорт уже не было?
– На тот момент нет, не было. График у меня был два через два: два дня работаешь, потом столько же отдыхаешь. Две ночи работаешь – столько же отдыхаешь. Когда выпадали выходные, я старался их проводить с семьей, уделять жене и ребенку как можно больше внимания. Поэтому сам понимаешь, что было не до спорта. Хотя, конечно, для себя тренировался, чтобы просто поддерживать форму. Но по-настоящему серьезных перспектив вернуться в спорт, заниматься, например, тренерством, не было. В Беларуси ничего не менялось, а сейчас стало еще хуже. Закручивают гайки даже тем, кто, вроде бы, на стороне режима. Люди в системе пожирают друг друга. Что уж говорить о нас, кто против режима.
– В определенный момент ты все-таки решил уехать из Беларуси. Почему?
– В большей степени ради будущего ребенка. Смотрел на все, что происходит в Беларуси, и ловил себя на мысли, что не хочу, чтобы ребенок жил в такой обстановке. Вроде, современное общество, XXI век, должна быть свобода слова и выбора, но в Беларуси люди вынуждены просто сидеть и молчать, ничего не выражать, не делать то, что им хочется. Выехать куда-то, посмотреть людей, мир – это становилось все тяжелее и тяжелее. Поэтому и было принято решение уехать.
– Семья поддержала?
– Да. Я один бы не уехал :). Сначала жена была в некотором смятении, она не предполагала, что мы уедем раньше. Но через пару дней, взвесив все за и против, согласилась со мной. Да, тяжело оставлять привычный образ жизни, родственников, друзей, уезжать туда, где практически никого нет. Плюс ребенок у нас еще маленький, садовского возраста, ему требуется повышенное внимание. Но ничего, справляемся.
– Почему выбрал Германию?
– Сколько ни был на соревнованиях в этой стране, она меня всегда привлекала – архитектурой, образом жизни, людьми. Недавно мы с семьей поездили по городам, посмотрели достопримечательности, замки. Все старое, но в хорошем состоянии – побелка на голову не сыпется, потому что за объектами следят. Я могу сказать, что в Германии все устроено так, как должно быть в современном мире. Опять же, это касается и образа жизни, и отношения людей к жизни.
Были мысли уехать еще в Польшу, но все-таки в какой-то момент остановились на Германии.
– Дмитрий Шершань попал в Германию через Украину. Как ты добирался?
– Думал, что все пройдет относительно спокойно. Взял билеты на рейс Минск – Стамбул – Дюссельдорф. Но когда началась война, пошли отмены рейсов. Турецкая авиакомпания отменила все полеты из Беларуси. В итоге пришлось менять билеты, перестраивать маршрут. И мы с семьей сначала отправились на самолете в Москву, оттуда – в Стамбул, там переночевали и перелетели в Дюссельдорф. По сути, дорога заняла двое суток.
– Уезжал в Германию в пустоту? Не было ни работы, ни жилья?
– По сути, из тех, кто мог бы мне помочь в Германии, были только Димон Шершань и Андрюха Кравченко, они раньше переехали. Что касается жилья, то мне местные власти предоставили место в общежитии. Три месяца там прожили, а сейчас снимаем квартиру. Что касается работыы, со временем устроился в спортивный клуб около Дюссельдорфа, где работаю тренером по дзюдо. Причем взяли меня даже без знания языка.
– Благодаря спортивным заслугам?
– Получилось так, что я взял с собой человека, который разговаривает на немецком, мы с ним встретились с представителем клуба. Рассказали, кто я, чего добивался, что из себя представляю. Меня взяли, сказали, что могу попробовать. Вот хожу и пробую несколько месяцев :). Параллельно с детьми общаюсь, пытаюсь учить немецкий.
– Какого возраста детей тренируешь?
– 6-12 лет. Есть украинские дети, но немного, есть дети, у которых родители давно переехали в Германию. И эти ребята с акцентом разговаривают на русском.
Я не один, мне помогают немецкие тренеры. Пытаюсь с ними и на своем ломанном немецком говорить, и на английском, иногда прибегаем к языку жестов. Благо у нас контактный вид спорта, поэтому все можно показать и объяснить действиями.
– Нравится работать с детьми?
– Пока да. Единственная проблема – языковой барьер. Если бы мог свободно изъясняться, то, наверное, было бы намного проще. Пока же с языком у меня сложновато. Думаю, когда буду лучше знать язык, появится больше возможностей для роста, тогда и денег будет больше. Но и сейчас не жалуюсь. Конечно, немецкий я учу, хожу на курсы, и уже, честно скажу, дела получше, чем в первые дни жизни в Германии. Тогда мог сказать только «спасибо» и «доброе утро», а сейчас уже понимаю немного, что от меня хотят, могу сам немного объясниться. Но учить все равно еще нужно.
– Родители детей, которых ты тренируешь, знают, откуда ты приехал и почему?
– Скорее всего, нет. Им, по сути, это и не интересно. Единственное, они видят, что сейчас волна украинцев, так, наверное, думают, что и я украинец.
Меня как-то украинец один в Германии спросили, откуда я. Когда ответил, что из Беларуси, человек сразу поменялся в лице и сказал: «А, так ты из той страны, откуда по нашей Родине летят ракеты». До того, как не сказал, что из Беларуси, мы общались дружелюбно, но после общение прекратилось. А вообще украинцы тут разные, есть те, кто понимает, что Беларусь – это не Лукашенко. Некоторым приходится это объяснять. Но, откровенно, таких уж жестких претензий и наездов в мой адрес не было. Здравомыслящие понимают, что я сам не просто так переехал.
– По прошествии полугода жизни в Германии скучаешь по Беларуси?
– Скучаю по родителям, по родным, по дому. Скучаю ли по стране? Честно, даже не задумывался над этим вопросом. Возможно, по каким-то местам, где мы собирались с друзьями и близкими. Иногда накрывает из-за того, что жил-жил себе, всё было привычно, а сейчас приходится строить новую жизнь, быт, начинать все сначала. Но, скажу откровенно, я скучаю именно по людям, которые меня окружали в Беларуси.
Еще некоторые говорят, что за границей скучают по молоку, зефиру или чему-то такому. Я скучаю по меду :). Он в Германии не такой, как в Беларуси. Дома мне привозили настоящий, со своей пасеки. А тут продают в баночках пластмассовых, вкус и консистенция не такая. Не скажу, что хуже по вкусу, это тоже мед, но просто не такой, к которому я привык. В Беларуси я ел мед вкуснее.
– Ты уже понял, что немцы за народ?
– Открытый, доброжелательный. Не все, конечно, люди бывают разные, но с теми, с кем я сталкивался, общаться было приятно. Никто никогда не смеялся над тем, что я не знаю немецкого языка, что-то неправильно произношу. Прихожу, например, в банк, говорю, что пока недостаточно хорошо знаю язык – нет проблем, мне сразу же помогают, в том числе переводчиком.
– Похожи ли немцы на беларусов?
– Беларусы тоже открытые, но немцы, скажем так, более интеллигентные и воспитанные. Всегда «пожалуйста», «извините». Если я что-то кому-то говорю и меня не расслышали, сначала скажут «пожалуйста», а потом попросят повторить. А в Беларуси зачастую как было? Не услышал, а в ответ: «Чё?»
Мне кажется, это все из-за уровня жизни, социально-экономического и культурного, на котором находится немцы, из-за развития общества. Вот что мне бросилось в глаза, это система образования. В Беларуси все через давление, через какой-то пресс, детей нагружают заданиями. Не поднимая головы, дети всё должны выполнять. В Германии, как мне рассказывали, все как-то попроще. Наверное, из-за того, что если в Беларуси учатся 11 классов, то тут – 13. Поэтому и программа не такая нагруженная, у ребенка не пропадает желание учиться.
– Андрей Кравченко после переезда столкнулся с бюрократией в Германии, он решал много вопросов по легализации. Как у тебя с этим дела?
– Еще прохожу эту процедуру, хватает вопросов. Но что меня здесь привлекает, так это четкость в решении вопросов. Да, время занимает, но зато ты знаешь, что все будет сделано. В Беларуси тоже хватает бюрократии, но, чтобы решить вопрос, нужно кому-то что-то подогнать, заплатить, договориться, подключить связи. В Германии все решается по букве закона. Поэтому все находятся в равном положении – что богач, что обычный человек. Все ждут столько, сколько нужно. Например, если ребенку нужно в садик, то после рождения его ставят на очередь. Все ждут два-три года, чтобы попасть туда. В Беларуси можно, наверное, все решить быстрее, через имеющиеся связи, а тут есть правила, установленные сроки – все четко, как прописано в законе. Мне это нравится, потому что нормальное общество должно так жить.
– Какое отношение немцев к беларусам после начала войны?
– А я тебе скажу, что не каждый немец знает такую страну, как Беларусь. Они знают нашу страну, как Weißrussland, то есть «Белая Русь». Только недавно официально тут поменялось название на Belarus. А отношение… Мы такие же эмигранты для них, как и все остальные. При этом относятся нормально, никто пальцем не тычет, не оскорбляет.
– И нет претензий из-за того, что Беларусь – соагрессор в войне?
– Здравомыслящие люди понимают, что не беларусы в этом виноваты, а определенная категория граждан. Поэтому претензий нет.
– В Германии народ по-прежнему настроен помогать украинцам?
– Конечно. Насколько знаю, отправляются гуманитарные грузы, вооружение. Плюс в самой Германии активно помогают украинцам, притом им – в первую очередь. Например, я подавал документы, но мне сказали, что сначала обслужат украинцев, потому что они все-таки бежали от войны. И это, считаю, справедливо. Плюс для украинцев тут проезд бесплатный, посещение музеев тоже даром.
– Что тебе в Германии напоминает о Беларуси?
– Моя семья – это самое главное. Ну и мое внутреннее состояние. Я беларус, не отказываюсь от своей Родины, люблю Беларусь. Паспорт беларусский тоже напоминает :). Даже несмотря на то, что живу в Германии, все равно чувствую себя беларусом. Все это на таком ментальном уровне, в душе. Все-таки всю жизнь пробыл там, много воспоминаний. Сейчас начал новую жизнь, но в душе я все равно беларус.
– Какие три личности у тебя ассоциируются с Беларусью?
– Якуб Колас, Янка Купала и Франциск Скорина. В Германии, мне кажется, о них никто не знает :).
– Коль вспомнил классиков, скажи, почему, по-твоему, в последнее время пошла мода на беларусскую мову, почему все чаще и чаще используется беларусский язык?
– Мы же беларусы, это наш язык. Плюс, мне кажется, это такая форма протеста. Мову в Беларуси уничтожают, убирают, дискредитируют. Чего стоит только то, что задержали гида на улице Минска только за то, что он разговаривал на беларусском. На родном языке. Причем государственном, как прописано в Конституции.
А так, честно говоря, мне кажется, что в стране должен быть один язык. В Беларуси – беларусский. Потому что это наша история, культура. И люди, которые продвигают мову, однозначно делают все верно.
– Какие места в Беларуси стоит посетить немцам?
– Из последнего, где я сам был, это парк «Голубые озера». Там очень красиво, природа прекрасная, нужно в первую очередь ехать туда. А так в Беларуси очень много интересных мест, можно открывать что-то новое. Тот же Гродно. Но вот, например, Мирский замок – это, конечно, красивое место, однако я побывал в Германии в похожих замках, и Мирский, мне кажется, меркнет по сравнению с ними. Здесь все намного красивее и ухоженнее.
– Беларус – это сейчас звучит гордо?
– Я беларус и не стесняюсь этого. Это данность, ее не изменить. Не отказываюсь от своего происхождения, от своей Родины. И когда меня спрашивают, кто я по национальности, с гордостью говорю, что беларус.
